Слова знахарки засели в сознании Леды против ее воли. Она все чаще ловила себя на том, что обдумывает их, ищет ту занозу, которая породила «заражение царственной крови». Мало-помалу пелена заблуждений рассеялась, и Леда прозрела. Где-то в глубинах подсознания мелькнула искорка, осветила как истинную причину ее болезни, так и средство избавления от страданий.

Сначала Леда приняла это в штыки, протестуя и не веря себе. Потом свыклась. А потом в ее жизни появился Влад, завязался роман. Внезапно умер ее отец, возникли новые проблемы, и раскрылись новые обстоятельства. Болезнь Леды неожиданно обострилась. И у нее не осталось сомнений, какое средство способно ей помочь.

Замужество казалось делом решенным. Господин Неверов покорил сердце Леды, всецело завладел ее помыслами… И вдруг исчез.

Все должно было складываться не так. Не так…

– Кто-то украл мое счастье, – сокрушалась Леда. – Давно, еще у моей колыбели. Или даже раньше. Вместо синей птицы слетелось воронье. Накаркало беду…

Господин Шемякин, отставной майор, увлекался охотой. Где бы он ни служил, везде устраивал вылазки в лес, на речку или озеро, добывал уток, зайцев, лосей или кабанов. В зависимости от места расположения воинской части. Выйдя на заслуженный отдых, превратил хобби в работу, которая приносила приличный заработок.

Устраивать для приезжих традиционно русское развлечение – наряду с рыбалкой, парной баней и обильными возлияниями – оказалось прибыльным делом. Появилась постоянная клиентура. Среди егерей Шемякин наладил надежные связи, и те включились в процесс. Деньги никому не помешают, особенно в глуши, где источники дохода можно пересчитать по пальцам. А у всех семьи, дети – все кушать хотят.

Браконьерство Шемякин не приветствовал, но иногда скрепя сердце нарушал закон. Редко, потому как сам любил природу-матушку, зверье и птицу, чистый лесной воздух и прозрачные речки, где ходят жирные лещи и щуки.

– Я не святой, – честно признавался Егор Петрович. И тут же спрашивал: – А кто без греха?

Он держал целую свору гончих, борзых и легавых собак, слыл непревзойденным знатоком разных охотничьих тонкостей и хитростей, метким стрелком и душой мужской компании. Его дом был открыт для друзей и приятелей, которых с каждым охотничьим сезоном становилось все больше.

Когда приехал господин Неверов и попросил устроить для него кабанью охоту, Егор Петрович наотрез отказался. Не помогла и предложенная заезжим любителем острых ощущений солидная сумма.

– Ты что, смеешься, парень? Кто же в мае станет загонять кабана? Это зимняя забава. Весной только птицу стрелять можно, и то не всякую.

Как Неверов ни упрашивал, Егор Петрович оставался непреклонным. Нет, и все. Ему не нужны неприятности.

– Странный ты человек, ей-богу, – удивлялся Шемякин приезжему москвичу. – Что за блажь идти на кабана именно сейчас? Я смотрю, ты вообще на охотника не похож. Где ружье? Где снаряжение?

– Какое еще снаряжение? Не из Москвы же все тащить? Я думал, у вас тут возьму, напрокат.

Поскольку Шемякин на уговоры не поддавался, москвич спросил, можно ли оставить машину у него во дворе – на время охоты.

– Я заплачу.

– Ладно, пусть стоит, – согласился хозяин. – Жалко, что ли?

– Если понадобится, пользуйся, – великодушно предложил Неверов. – Дам ключи.

– Зачем? У меня свой транспорт. Только я бы тебе не советовал с браконьерами связываться.

– Спасибо, – усмехнулся приезжий. – Учту.

Он ушел, где-то бродил до вечера. Вернулся затемно, довольный, попросил напрокат ружье и рюкзак. Видно, нашел желающих заработать на худом деле.

Шемякин хотел предостеречь москвича, но передумал. Не в его правилах учить взрослого мужика уму-разуму. Жизнь научит.