– старец, словно оценивая, оглянул странника немного волнующимся и испуганным взглядом. – Учти, что в случае чего – без боя я не дамся!

Он пригрозил кулаком. Герой усмехнулся.

– Не волнуйся старик, я тут уже давно сижу, порядка двух часов. Ты ведь сам сел рядом со мной, пускай и не заметив.

Эйлу, посмотрев в его мутные и уставшие серые глаза, улыбнулся.

– Не разбойник, пожитки твои брать не стану. – зевая проговорил. – А сам я из небольшой деревушки на окраине королевства Дасанта, Зеленый Дол называется. Это которая рядом с проливом Освина, слыхал ли?

– Но… – удивившись, продолжил старик. – Империя Ковенант ведёт войну с Восточной Коалицией уже много лет.

«Война… Война, война-война! Вой… У вас всех только это на уме?»

– …Как тебе удалось без последствий перебраться через Сноргскую Великую стену, пройти неописуемо далёкий, чрезвычайно сложный, путь и попасть в это лесное захолустье? Это ведь карается законом!

– Сноргскую, говоришь? Не знаю, – задумчиво, пытаясь объяснить хоть что-то, продолжил плут. – дыра в стене была даже очень кстати, да и стража спала днём… Ты мне лучше скажи, дедуля, как из леса этого проклятого выбраться, ночую тут уже четвёртый день, тёплую кровать бы найти, да позабавиться немного.

От слов „старик“ и „дедуля“ лицо незнакомца корёжило, и только он хотел возразить наглецу, как увидел на ремне путника кинжал. Ножны его потёрты в области держащей их лямки, да и висели они не так, словно использовался кинжал лишь в крайних случаях.

«Какая красивая рукоять… Да, это определённо мастерская работа. Гхм… Далеко не все кузнецы на такое способны». – пытаясь убрать ком в горле, думал охотник.

Хотя где ему могла выпасть возможность лицезреть на что они способны, что за вздор? Его удел – это лишь вилы и лук с колчаном стрел, не боле.

– Ну пойдём, мальчишка, – проворчал старик, будто пытаясь хоть как-то оскорбить героя в ответ. – дороги я тут практически все знаю, не заплутаем. Неподалёку же есть небольшая деревушка Риверхолл. Народ её спокойный и радушный, там и отдохнёшь.

Встав первым и подав руку, Хартинсон этим удивил старика и заставил его немножечко улыбнуться. Взяв с собой факел и затушив водой с котелка, а также несколькими ударами ногой, догоравший костёр после, они двинулись в путь, разорвав окутывающий с ног до головы мрак, что источало это жуткое место.

– В книгах пишут всё слишком умно. Такой у них слог! Я же поведаю тебе о том, что видел сам – куда более простым и понятным языком… – вздохнул, выразив всю усталость. – Ох… тимериец ты, иль истинный норд – это не важно. Дух холодного и сурового севера есть в каждом человеке. Недаром говорят, что далёкие предки были рождены именно здесь, отчего нордлинги всегда помнят эти мурашки на теле, которые неосознанно вызывает холод. Ты только сделай вдох, да поглубже… Этот ветер, эта первозданная природа… они прекрасны!

Он расправил плечи и, что есть мочи, наполнил воздухом свои лёгкие. Факел освещал им путь.

– Ты прав, воздух здесь действительно живой. Холодный, зараза, но как нигде живой.

– Ты не даёшь ему себя показать. Не нужно внушать себе это, поскольку холодных зим уже не было… – незнакомец задумался. – Хм-м-м… А я и не припоминаю таких на своём веку…

– Ты мудр, старик. Будет интересно тебя послушать, но вряд ли ты меня поразишь чем-то относительно новым.

– Ну не нужно льстить себе, юнец. Пишут одно, а на деле – всё совершенно другое.

– Ну да, конечно.

Осторожно шагая дальше, плут любовался видами. Природа Ближнего севера очень разнообразна, особенно сильно завораживал иногда падающий белоснежный бархат. На всём материке его можно увидеть либо высоко в горах, либо здесь, в умеренном и субарктическом климатическом поясе. Обычно он идёт тут восемь месяцев из двенадцати и, местами, наметает под два метра ввысь, а обрушивающийся следом суровый мороз, способен заставить задержаться в здешних местах одинокого беднягу навсегда. Остальные четыре месяца предстали довольно холодным летом. Сами северные леса очень густые и непроходимые, в них легко теряются и остаются на съедение либо мерзлоте, либо местным хищникам.