– Странно, – пробормотала она. – Где он… – И в этот момент входная дверь распахнулась, и вошел Фредди, запыхавшийся, сжимая в одной руке фотоаппарат, а под мышкой – громоздкий штатив. – Вот ты где, – сказала она. – Что с тобой случилось?

– Извините, мисс, – сказал он, тяжело дыша. – Я увидел потрясающий кадр, когда мы входили. Я окликнул вас, но вы меня не услышали.

О’Грейди нахмурился при виде коренастого фотографа с веснушчатым лицом и акцентом кокни.

– И кто же это?

– Это Фредди Эванс, штатный фотограф газеты «Геральд».

– И зачем вы взяли с собой мистера Фредди Эванса, штатного фотографа? Если уж на то пошло, чему я обязан вашим присутствием здесь?

– Я думала, это очевидно, – сказала она, краснея. – Именно я обнаружила тело…

– Не здесь, – сказал он, нервно оглядываясь по сторонам. – Пойдемте со мной.

Элизабет и Фредди последовали за О’Грейди в угловую комнату, расположенную в задней части полицейского участка, которая использовалась как складское помещение. Вдоль одной стены были сложены коробки с бумагой и печатными бланками; перед ними стояло несколько сломанных стульев и письменный стол без ножки. В углу валялась сломанная дубинка. Она содрогнулась, представив хруст костей под тяжелыми ударами, проломленные черепа и другие ужасные травмы. Она достаточно насмотрелась на поведение полицейских, чтобы понимать, что ее фантазии не были совсем уж безрассудными.

Если не считать незажженного газового настенного бра, единственным источником света в комнате было маленькое окно. Тусклый летний солнечный свет проникал сквозь грязное стекло, погружая комнату в серый полумрак. О’Грейди, казалось, был рад относительной темноте, когда закрывал за ними дверь.

– Значит, он знает о… теле? – спросил О’Грейди, указывая на Фредди.

– Я объяснила ему это по дороге сюда. Почему вы спрашиваете?

– Как много вы знаете?

– Только то, что видела в парке.

О’Грейди закусил губу и перевел взгляд с Элизабет на Фредди.

– Дело в том, что… это очень странный случай. Не похож ни на что, что я видел прежде.

– В этом нет ничего удивительного.

– Преступник явно неуравновешенный.

– Мне кажется, что любой, кто стал бы заворачивать мертвую женщину, как мумию…

– Нет, это еще не все.

– Не все? – спросила она, внезапно осознав, насколько душно в комнате, воздух пыльный и спертый. – Что вы имеете в виду? – прохрипела она, у нее внезапно пересохло в горле.

О’Грейди посмотрел на Фредди.

– Ему можно доверять?

– Детектив-сержант О’Грейди, я здесь как представитель «Геральда», как и Фредди. Так что можете говорить все, что пожелаете нужным…

О’Грейди снял фуражку и провел рукой по своим волнистым черным волосам. Элизабет не смогла подавить дрожь удовольствия при виде его пышных локонов.

– Видите ли, только что пришел отчет из офиса коронера.

– Была ли установлена причина смерти?

– Были признаки удушения, но она умерла не от этого.

– Тогда… от чего она умерла? – спросил Фредди едва слышным голосом.

О’Грейди скрестил руки на груди, словно защищаясь от их реакции.

– Обескровливание.

И без того бледное лицо Фредди стало еще белее. Он с трудом сглотнул, его кадык запрыгал вверх-вниз, как поплавок.

– Значит…

О’Грейди пристально посмотрел на молодого человека.

– Кто-то выкачал из нее всю кровь.

Фредди ахнул.

Элизабет сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.

– Логично ли предположить, что тот же человек, который это сделал, также завернул ее и оставил тело там, где мы его нашли?

Она произнесла эти слова без каких-либо эмоций, отчего О’Грейди уставился на нее, словно пораженный ее холодностью. По правде говоря, ситуация глубоко затронула ее, но как репортер – и к тому же женщина – она хотела создать впечатление профессионала, который, как она надеялась, заслуживает его уважения.