Мастер Кит пожал плечами:

– Значит, насколько я понимаю, нам остается известить караванщика, что его планы изменились.

***

К полудню караван уже двигался по дороге под низким серым небом. Маркус ехал впереди. После ночи, заполненной знакомыми кошмарами, раскалывалась голова. Кровь и пламя, предсмертные крики женщины и девочки, уже двенадцать лет как обратившихся в прах, запах паленых волос… Кошмары, после которых он вскакивал, зовя Алис и Мериан – жену и дочь, – оставили его много лет назад. Тогда он надеялся, что навсегда. Однако теперь они вернулись – неизвестно, надолго ли.

Что ж. Выдержал прежде – выдержит снова.

Караванщик сидел рядом, облачка их морозного дыхания вырывались то в унисон, то вразнобой. С занесенных снегом деревьев за ними следили вороны, нахохлившиеся и сгорбленные, как старики. Снег, хоть и мокрый, был всего в локоть высотой. Когда придет пора свернуть с драконьей дороги, будет хуже.

– Не могу поверить! – в сотый раз повторил караванщик. – Мне даже не сказали!

– Решили, что вы не контрабандист, – откликнулся Маркус.

– Зато решили, что я дурак!

– Я тоже, – кивнул Маркус и, наткнувшись на обалделый взгляд тимзина, поспешил объяснить: – Нет, не я решил, что вы дурак, а они решили, что я дурак!

Караванщик печально умолк.

За спиной таяли в дымке скалы Беллина, зима обещала быть скверной. На ночном привале, пока в стремительно сгущающихся сумерках погонщики ставили палатки, Маркус прошел по лагерю вместе с Ярдемом. Разговоры при виде их смолкали, улыбки делались фальшивыми. Злоба пропитывала людей, как масло – фитиль, и заботой Маркуса было проследить, чтобы нигде не вспыхнула случайная искра. Все, как он ожидал.

У палатки капитана стояла Китрин.

Погонщик Таг исчез, словно и не бывало. Актеры помогли смыть краску с волос, лицо без усов казалось почти неестественно чистым. Из-за юного возраста и примеси циннийской крови девушка выглядела нескладной, однако ближайшие несколько лет обещали превратить ее в привлекательную женщину.

– Капитан Вестер, – начала она и запнулась. – Я… я не успела сказать, как вам благодарна.

– Я всего лишь исполняю свои обязанности.

– Все равно! Я о большем и мечтать бы не смела… Спасибо вам.

– Опасность еще не миновала, – бросил Маркус резче, чем хотел. – Доберемся до места – тогда и будешь благодарить.

Девушка зарделась – словно розовые лепестки рассыпались по снегу – и, неловко кивнув, пошла к фургону. Проводив ее глазами, Маркус покачал головой. Ярдем, по-прежнему стоя рядом, кашлянул.

– Эта девушка – не моя дочь, – сказал Маркус.

– Верно, сэр.

– Мне нет резона защищать ее больше, чем остальных в караване.

– Конечно, сэр.

Маркус прищурился на облака.

– Туго мне придется.

– Именно так, сэр.

Королевская охота мчалась сквозь густой снегопад, за которым почти не слышался лай гончих. Доусон Каллиам припал к взмыленной шее коня, распластавшегося по воздуху; внизу неясным пятном мелькнул и пропал мерзлый ров. Вновь коснувшись земли, конь понесся вперед быстрее ветра. Позади раздались голоса. Не услышав среди них знакомых интонаций короля, Доусон не обернулся. Слева из снежной пелены вынырнула серая лошадь в охотничьем уборе из красной кожи. Фелдин Маас. Остальные скакали вплотную следом – неясные тени среди снежного сумрака. Доусон прижался к коню и вонзил шпоры в бока.

Матерый олень уже дважды чуть не ушел от охотников и своры, однако Доусон, с детства изъездивший холмы Остерлингских Урочищ вдоль и поперек при любой погоде, знал все тайные пути и ловушки. Олень успел повернуть к тупиковому ущелью – выхода оттуда нет. Убьет его, конечно, король Симеон, а в нынешней скачке охотники соперничали за право первым настигнуть добычу.