– Девушка! Эй, девушка! Может, прокатимся!

Конечно, писатель и агент внешней разведки Алан подал наглый голос первым. Вытащил из нагрудного кармана сиреневого пиджака сторублевку и, ухмыляясь, выставил перед собой как декларацию о намерениях.

– Дэвушка! Ты к нему не ходы, ты моя ходы! – с издевательским акцентом загомонил Лека. Оперся о капот своего «москвича», смеясь навстречу дождевым струям. У Леки с деньгами было куда хуже Григорянского, но отставать он не хотел и тоже выставил сто рублей. Мол, гуляй, холостая вольница…

Лордик со смущенным смешком поддержал инициативу. Он понимал, что за такие шутки можно полететь из райкома в два счета, но он защитил кандидатскую – бравада успеха еще распирала его. К тому же все сворачивалось в шутку, к тому же – самое главное – он был убежден, что девушка выберет (если выберет!) или жаркого Зорро или мраморного Аполлона, но уж никак не его.

Но Таня выбрала именно его. Под изумленные посвисты и подзадоривающие смешки друзей она подошла к «копейке», с достоинством вынула из ладони Лордика мокнущую деньгу и вызывающе улыбнулась:

– Куда поедем?

Лордик остолбенел. Он был горазд пошутить с корешами – но дело зашло слишком далеко. Глядя на его обалдевшую физиономию, Лека и Алан презрительно зашумели:

– Лордик, не дури! Открой даме дверцу!

– Лордик! Ты избран из лучших! Не дури!

– Лордик! Леди ждет! Ты не джентельмен…

– Садитесь, пожалуйста… – пробормотал тушующийся Мезенцов. – Вас куда подвезти?

– Я думала – к тебе, ковбой! – засмеялась Таня. – У меня свободный вечер… Найдется вино и тортик?

Лордик повез незнакомку за город, на родительскую дачу, которую друзья в шутку прозвали «Угрюм-холлом». Они некоторое время ехали сзади, размахивали из окошек руками, пытались клаксонами машин сыграть вальс Мендельсона. Наконец, Лордик набрал в легкие побольше воздуха и, высунувшись из машины чуть ли не наполовину, рискуя потерять управление, проорал кортежу:

– Пошли вон, мудаки!!!

Друзья не обиделись – понимающе развели грабли, «попердели» губами – навроде «без балды, браток!», и развернули свой транспорт от греха подальше.

Лордик, кандидат медицинских наук, завотделом КРК ВЛКСМ, редактор-составитель серии «Флагман фантастики» и Таня Лузина, девушка широких взглядов, секретарь-машинистка партийного машбюро, юная лимитчица из далекого маленького и глухого городишки.

– Живут же люди! – присвистнула Таня, входя в «Угрюм-холл» и осматривась по сторонам. – Мезенцов (они уже успели познакомиться) – ты не кандидат! Ты целый доктор! И может даже академик! Слушай, камин, картины, венские стулья… Лосиная голова и сабли на стене… тут, часом, не кино про красивую жизнь снимают?!

– Это все еще от деда… – растерянно приборматывал небалованный женским вниманием Лордик. – Стулья немецкие, трофейные, из Бабельсберга… Дед был полковником, ему целый вагон к вывозу полагался… Так Сталин распорядился… тогда… А картины, видишь, специфические – Маркс, Энгельс, Ленин… Плеханов вон, зачем-то… Сталин тоже был… Мама сняла, боялась очень… А лося отец сам… вот… убил, значит, и чучело закуклил и повесил, моль-то разводить…

– А камин вручили тетке прилюдно за ударный мартен! Ладно, Аля, не оправдывайся, живешь – и живи хорошо, я тебе не народный контроль…

– Камин газовый, – зачем-то сообщил Лордик. – Там газ подведен, и пламя поэтому синее… Не очень красиво…

– Но романтично! – она артистично обвила рукой шею Лордика и шепнула на ушко игриво:

– Дурачок, когда идешь налево, обручальное кольцо с пальца снимать полагается…

Мезенцов растерялся и не нашел ничего лучше, чем начать стаскивать кольцо.