– Теплая нынче ночь, да?

– Действительно. Дождик бы совсем не помешал.

Ответ Ханы заставил Кэйсаку опять оторваться от статьи. Он совсем недавно раздумывал о судьбе урожая – уж слишком долго стояла засуха, – однако отложил газету вовсе не для того, чтобы обсуждать с женой проблемы сельского хозяйства.

– Ты знакома с Ёсии из Ивадэ?

– Знакома, – кивнула Хана, постеснявшись сказать, что останавливалась в Ивадэ во время своего свадебного путешествия в Мусоту.

– Они подумывают устроить брак старшего сына с дочерью Ханда из Нисидэгайто.

– Вы имеете в виду главное семейство Ёсии?

– Нет. Они находятся с главным семейством в очень дальнем родстве, но оно тоже одобряет этот брак.

– Отличные новости!

Хана неожиданно припомнила слова Тоёно – невеста не должна подниматься по течению Кинокавы. Однако она не смогла заставить себя сказать об этом мужу, поскольку считала, что жена обязана быть покладистой и не имеет права перечить своему господину.

– Нам тоже пора подумать о невесте для Косаку.

– Вы правы.

Хана вспомнила, что у младшей ветви клана Осава из Дзисонъин есть дочка на три года моложе ее самой. Осава наверняка обидятся, если Хана обратится к ним напрямую, ведь в свое время она отвергла предложение главного семейства. Однако, если в роли свахи выступит кто-то другой, они скорее всего сочтут Косаку хорошей партией.

Хана предложила этот вариант Кэйсаку, а тот в свою очередь попросил одного из своих знакомых разведать обстановку. В провинции Кии дела делаются медленно, без спешки, поэтому ответ был получен только к концу года. Осава были не против. Тоёно тоже одобрила этот брак, и все в один голос восхищались Ханой. У людей сложилось мнение, что из юной госпожи Матани со временем выйдет отменная сваха.

– Пожалуйста, обсуди этот вопрос с Косаку, – как бы между прочим попросил Кэйсаку жену в присутствии родителей.

Свекровь закивала:

– Правильно! Пусть Хана с ним поговорит. Так будет лучше.

Тахэй вообще не имел привычки высказывать протесты – он соглашался на все, что бы ни решил его сын.

Хана низко поклонилась и пообещала, что все обсудит со своим деверем. Она и виду не подала, но подобное нетактичное поведение сильно ее смутило, ведь Матани прекрасно знали о натянутых отношениях между ней и Косаку. Возможно, поначалу виной всему была несдержанность Току, однако, так или иначе, Косаку определенно относился к своей невестке с прохладцей. Более того, сами члены семьи Матани избегали вступать в конфликт со вторым сыном. Хана понятия не имела, что кроется за таким отношением. Сама она, едва услышав о будущем девере, почувствовала к нему расположение. Кэйсаку, человек деятельный, целыми днями носился по округе, Косаку же, тоже служивший в местной администрации, почти все время проводил дома за чтением книг, которые частенько получал по почте из Токио. Тоёно, сама обожавшая литературу, привила эту любовь внучке, и та в свою очередь была очень рада узнать, что в семействе Матани есть книгочей.

– Ты пишешь вака,[25] Косаку? – В один прекрасный день Хана задала этот вопрос, заметив на энгаве[26] забытое деверем издание «Кокинвакасю»,[27] но Косаку даже не удостоил ее ответом.

Кэйсаку тоже выписывал книги из Токио, но то была исключительно узкоспециальная литература по сельскому хозяйству и животноводству. Стоявшие на полках научные труды по экономике и политике тоже не прельщали Хану. Ей хотелось развеять тоску стихами какого-нибудь современного поэта, вроде Китамуры.[28] Но когда она попросила у Косаку что-нибудь почитать, тот довольно резко ответил ей, что не любит отдавать свои книги в чужие руки.