Маленький картонный четырёхугольник оказался не визиткой, как она подумала прежде, а посланием. На нём было всего лишь одно слово: «Пора!»

– Кузя, – ойкнула она, – смотри!

Мужчина, нехотя, оторвался от окна, подошёл к ней, взял из рук бумажку, прочёл. Торопливо достал из внутреннего кармана своего пиджака конверт, который получил у стойки администратора, нервно вскрыл его, выудив содержимое.

Это был листок с одним словом: «Пора!»

– И мне пришло, – растеряно сказал он и опустился в кресло, – пора возвращаться домой раньше, чем хотелось бы.

– Чего ты расстраиваешься, Кузьма, – тихо произнесла женщина, – зимой в России хорошо.

4

А это уже теплее. В некотором царстве, в некотором государстве… в России, то есть…

– …А ещё говорят, что этот лесничий появляется всегда, будто из-под земли и под землю уходит, – рассказывал один мужик двум другим, сидящим рядом с ним у костра, странным личностям.

– Прямо Рэмбо какой-то, – скептически произнёс Второй.

– Брехня! – махнул рукой Третий.

Сидели они на небольшой полянке под старой березой. Вокруг был зимний лес, трещавший вверху заледенелыми голыми ветками.

– Вот истинный крест, – настаивал Первый, – Народ говорит, что этот самый лесничий столько нашего народа поизвёл, что и не сосчитать вовсе. Щёлкает нас – братков-охотников, как семечки.

– Терминатор, что ли? – иронично спросил Второй.

– Брехня всё это! – зевнул Третий.

– Брехня? Вот прошлым годом, говорят, – не унимался Первый, – пошли косой Гришка с хромым Васькой капканы на мелкую зверюшку ставить. Быстро управились – расставили. Как водиться после этого закусили хорошо и к вечеру домой пошли. Идут, значит, они по дорожке, глядь, а впереди…

– «Мёртвые с косами стоят и… тишина!» – закончил за него Второй.

– Знамо дело: закусили прилично, вот хренотень всякая и видится, – продолжил Третий.

– Нет, – пропустил шпильку мимо ушей Первый, – впереди на дорожке все их капканы, те, что они целый день устанавливали, в рядочек лежат. Их дожидаются.

Второй и Третий недоверчиво переглянулись, но примолкли. А Первый, вдохновлённый этой победой, продолжил:

– Цельную ночь трудились – капканы изнова расставляли. К утру, уставши, закемарили. А когда проснулись, чуть ума не лишились: все их капканы вокруг них расставлены. Кружочком. Да так плотно друг к дружке, что не пройти меж них, не то, что проехать.

– Ну и что? – Хором спросили Второй и Третий.

– А то, – понизив голос, тихо сказал Первый, – что выйти из круга капканьего они не могли. Только щелку, какую приметят, только в неё направятся, а капканы, будто живые на них, как собаки кусачие, кидаются. Цельных три дня и три ночи они в этом плену просидели голодные и холодные, пока их Служба спасения не нашла и не высвободила. С тех тор хромой Васька – окосел, а косой Гришка – охромел. Они про эту катавасию сразу же куда надо стукану… в общем, сообщили, но никто им, бедолагам, не поверил.

– Чего ж? – Удивились Второй и Третий.

– А возле них десяток пустых бутылок из-под водки нашли. Будто кто-то специально их по всему лесу собрал и им подкинул. А они, горемычные, за трое суток и капли в рот не брали, всё, что с собой принесли, в первый же день уклюкали, а откуда эти бутылки взялись, знать не знали, и ведать не ведали. Вот потому никто и не поверил, хоть они божились и землю грызли.

– Мистика прямо, – сыронизировал Второй, – меньше пить нужно было!

– Брехня! – подвёл итог Третий.

– Во-во! Все так говорили. Брехня – брехнёй, не знаю, как вы, а я меры предосторожности принял, – снисходительно произнёс Первый, – а вы, как хотите.