– Играешь?

Играли или хотели играть все. Вольдемар мучил гитару дома, в полном одиночестве. Свин имел свой коллектив и остается бессменным лидером его и по сю пору, хотя состав группы менялся много раз. Я играл с Дюшей Михайловым (Киловаттом) и Олегом Валинским (Острым) в хард-роковой группе «Пилигрим», остальная компания тоже либо так, либо иначе имела отношение к музыке. Кто собирал пластинки, кто паял усилители чудовищного вида и качества или сколачивал из ДСП замечательные по характеру своего звучания колонки. Круг знакомств быстро рос, и естественно, что мы со временем узнали многих из тех, кто уже тогда были «китами» ленинградского, как они сами говорили, «рока». А может быть, и без кавычек – рок? В любом случае то, что они все играли тогда, существенно отличалось от того, что называется рок-музыкой на Западе, – и по качеству звучания, и по подходу, и по целям, и по задачам, и по внешнему виду, и по музыке, и по характеру проведения концертов (о концертах тех времен см. В. Рекшан «Кайф полный»). Главными китами тогда были «Россияне». Нам в принципе нравилось то, что они делали, хотя все это и казалось несколько занудным, но видео тогда еще не было, и настоящей энергии на сцене мы еще не видели, так что вполне удовлетворялись «Россиянами» и иже с ними. Что еще нас всех объединяло, так это устойчивая неприязнь к группе «Машина времени». Спустя несколько лет эта неприязнь сменилась лично у меня крепкой, уже взрослой любовью к этой музыке и к этим людям, но тогда, я думаю, мы воспринимали их только как социальное явление, как людей, пошедших на компромисс с бюрократией и так далее. Что делать, максимализм – а это, на самом деле, не так уж плохо, может быть, неумно, зато честно.

Квартира Свина была нашим клубом, репетиционным помещением, студией звукозаписи, фонотекой – в общем, базой. Здесь мы отдыхали, обменивались новостями, пили, играли, пели, даже танцевали (по-настоящему, по-битнически). У Свина была кое-какая аппаратура как бытовая, так и полупрофессиональная, и было на чем послушать пластинки и во что воткнуть гитары. Словом, это был наш рок-клуб.

Выходные дни мы проводили или в упомянутом уже клубе филофонистов, или на толкучке у магазина «Юный техник» – мы просто болели пластинками. Звучит парадоксально, но юные русские панки и битники обожали Yes, Genesis, знали наизусть все альбомы Маклафлина, Cream, King Crimson… О, блаженная пора открытий в роке! Чем меня сейчас удивишь? Разве что каким-нибудь бутлегом «Фэмели» (а ну-ка, молодые рокеры, что это за команда?). Само собой, и «новая волна», которая тогда была действительно новой, не проходила мимо нас.

Нот не знал почти никто, инструменты были просто, как говорил Ницше, за гранью добра и зла – сейчас гитар с таким звуком просто не бывает. Ходят слухи, что, когда Брайан Ино посетил Советский Союз, он приобрел гитару «Урал» и увез ее к себе в Англию – поражать друзей-авангардистов. Но играли мы отчаянно и самозабвенно. Ради хард-роковой группы «Пилигрим» Олег ушел из ЛИИЖТа, ради нее же я ушел из втуза, где учился вместе с Юфой. Свин покинул театральный тоже в конечном счете из-за музыки.

Планы были грандиозные, и, как показывает время, не у всех они оказались утопией. Мы, например, откровенно смеялись над Дюшей, который пытался поднять мощность звучания «Пилигрима» до одного киловатта.

– Зачем нам это? Что нам, оглохнуть тут всем?

– А если мы на стадионе будем играть? – абсолютно серьезно спрашивал Дюша.

– Мы – на стадионе? Такие уроды – на советском стадионе? Да ты заболел, родной!

Однако Дюша не заболел и через несколько лет вовсю играл на стадионах с группой «Объект насмешек». Кто мог знать, что так повернется? Нас, натуральных зверей, да чтобы выпустили на большую сцену? Это бред собачий! Песни битников были для того времени слишком откровенны и прямолинейны – взять хотя бы свиновские ранние хиты, «Утренничек», к примеру: