Она шипит и скалит зубы как отчаянная волчица, а я…

А я сгребаю её в охапку и стискиваю так, чтоб она вскрикнула.

Потому что из всего того спектра эмоций, что меня сейчас колотят напополам с шоком – есть и благодарность. Бешеная, лютая, отчаянная благодарность.

Потому что… Она могла аборт сделать. Не сделала. И…

Трр-кхсч..

Если раз услышал этот звук – потом уже ни с чем не перепутаешь. Правда опознать звук и среагировать на него – вещи разные. Я просто не успеваю, когда мне в бок, под ребра, снова с размаху впечатывают чертов шокер.

И это ж… Бля!

Мир пошатывается, я – не удерживаюсь на ногах, падая на колено.

Холера делает шаг от меня как от прокаженного.

– Я живу в другом городе, – произносит она холодно, – выхожу замуж. У Каро будет отличный отец, которому ты и в подметки не годишься. Кто знает. Может, лет в четырнадцать она сама решит с тобой пообщаться. Но это будет её решение. А до той поры ты к ней не подойдешь. Не приблизишься даже.

– Ну, ты даешь, Катюха…

Анька, выскочившая за мной из гостиницы, но мою разборку с Ройхом заставшая только в развязке, почти вприпрыжку за мной несется. А я… А я лечу. Без остановки. Лишь бы не видеть, что земля под ногами горит. Я знаю, знаю. Чувствую пылающими пятками. Даром что в туфлях!

– Все в порядке, заяц?

И Кир выскочил за мной!

Засада! Я-то надеялась, хоть в лифте смогу расслабиться, хоть на пару секунд, но нет!

Держись, Катя, держись. Держи лицо, хоть какое-то, только держи. Чтоб никто даже не подумал, что из души твоей, из многочисленных дырочек, хлещет во все стороны тонкими алыми струйками боль.

Я не хотела этой встречи. Я не хотела этих откровений. Я и так вчера позволила себе лишнее!

– Катен, – пальцы Кира касаются моего предплечья, – на тебе лица нет.

Когда-то давно Ройх попрекал меня, мол, из меня хреновая актриса.

Ох, как он был не прав. Потому что плохая актриса точно так не сможет.

Мне хочется упасть в кровать и расплакаться, а я – вывожу на лицо вымученную улыбку.

– Это была неприятная встреча. Я в норме. Дай мне чуть-чуть отдышаться.

– Это был отец Каро, да?

Ох, черт, он ведь стоял дальше, чем Анька.

– Татьяна Алексеевна сказала, пока Карамелину уводила, – заметив мои удивленные глаза, фыркает Кир, – попросила не спешить вписываться, но подстраховать тебя на всякий случай.

Вот бы меня сейчас кто-нибудь подстраховал. Я бы не отказалась.

– Да, это был он, – устало говорю, обнимая себя за плечи, – и я очень хотела, чтобы он про Каро не узнал, но все как будто против меня.

– Ну, почему против тебя? – насмешливо произносит Кир. – Можно подумать, от того, что он узнал, я передумаю на тебе жениться.

– А ты передумай, – бросаю резче, чем стоило, смотрю на него ядовитей, чем стоило.

Осознав это – тянусь к нему с объятиями.

– Прости. Этот мудак вечно портит мне настроение. А ты ни при чем.

– Ну, мы ему тоже попортили сегодня, – весело откликается Кир, – он на презентации почти черный сидел, когда мы про свадьбу говорили.

Странное. Я вроде не говорила Киру, что Ройх был на презентации. Но…

Теплые крепкие объятия Кира – это хорошее лекарство от всех дурных мыслей.

И к черту Ройха, к самому злому черту, в самый горячий котел. Я хочу…

– Я переодеться, – произношу на пороге гостиничного номера, обозревая всех там собравшихся. Вижу Каро, которая уселась за кресло и дуется на всех, кто увел её с улицы, как мышь на жесткую крупу. Вижу маму, которая устало кивает и машет мне ладонью. И похабную ухмылочку Кира тоже вижу.

– Тебе помочь?

– Я иду переодеваться, а не раздеваться, – отбиваюсь усталым, а сама – к своему стыду чуть не пальцы за спиной держу крестиком, лишь бы он не стал настаивать.