– Поехали!..

Друзья чокнулись. В этот момент в чайную быстро вошёл Свирид Антонович. Подошёл к стойке, о чём-то попросил. Буфетчица удивлённо на него уставилась.

– Та вам же нельзя!

– Тебя не касается! Налей. – Старик опустил голову и тихо добавил: – Деньги из пенсии отдам.

Буфетчица обрадовалась поводу:

– Без денег не могу. Выручку сдавать надо.

– Свирид Антонович, – вмешался шофер, – могу подкинуть пятерку! – Он великодушно протянул старику смятую бумажку. Тот расправил её, посмотрел грустно и положил обратно.

– Какая-то она у тебя грязная! – и быстро пошёл к выходу.

В дверях он чуть не сбил с ног входящего Бандуру.

– Здравствуйте! – весело приветствовал всех Гриць Карпович. – Чайком напоите? – обратился он к буфетчице.

– Чай холодный. – Буфетчица сказала это, уже подавая ему стакан.

– У нас горячей, – заметил гостеприимно шофёр. – Присаживайтесь!

Даже если бы Бандура захотел, больше сесть было некуда. Очевидно, чайная закрывалась, и все столики уже были перевёрнуты кверху ножками. Степан снова подмигнул приятелю, и тот мгновенно доставил от стойки новую бутылку.

– Не одобряю, – сообщил Гриць Карпович. – Там, где я сижу, её не будет.

– Куда же она денется?

– Побачишь.

Бандура ловко накрыл бутылку своей широкополой шляпой, потом проделал над ней несколько непонятных движений, а когда поднял шляпу, водки там не оказалось.

– Вот и всё! Дело в шляпе!

Когда улеглось впечатление от фокуса, Степан поинтересовался:

– А как обратно?

– Обратно не умею.

Это не понравилось друзьям.

– Ты тут цирка не устраивай! Давай обратно!.. А то как двину!

– Степан дважды не повторяет! – предупредил вёрткий.

В это мгновение в чайную снова вскочил дед Свирид. Он держал в руках добытые где-то деньги.

– Налей! – обратился он к буфетчице.

– Отставить! – Не оборачиваясь, рявкнул Бандура.

– Это как? – растерялся старик.

– Хватит! Пили уже сегодня! Стыдно! За рюмкой совсем про совесть забыли!

– Это я-то забыл? Я?! – не на шутку разволновался дед.

– Да кто ты такой?! – возмутился Степан.

– Степа, двинь ему! – подлил масла в огонь вёрткий.

– Что?! – загремел Бандура.

Дальнейшие события сопровождаются его рассказом:

Голос Бандуры: «Держись, Гриць, держись, – говорю я себе. Но ты же меня знаешь! А тут еще «Ледовое побоище» перед глазами! Стукнул я по столу. Стол – вдребезги! Одного за дверь, другого – в окно, остальных расшвырял, як котят…»

Из дверей и окон чайной летят на улицу жертвы Бандуры, падают на землю… Их уже больше десятка…

В кадре Бандура и бреющийся Метелёв.

– Погоди, погоди, – смеётся Константин, – их же всего трое было!

– А остальные на шум прибежали! Но я их всех…

– Гриць!.. – Метелёв умоляюще прижал руку к груди. – Мы ж договорились!

– Ну ладно! Только не перебивай!.. На чем я остановился?

Все четверо стоят в воинственных позах.

– Да кто ты такой? – повторяет Степан.

– Новый председатель! – спокойно отвечает Гриць Карпович. – И первый мой наказ – спиртного в посевную не отпускать! – Он повернулся к буфетчице.

– Бо я такой фокус покажу, що вас тут больше не увидят! – И глядя на картину «Ледовое побоище», добавил:

– На том стояла и стоять будет… – не договорил и двинулся к выходу.

– Так разве ж я… – пробормотала буфетчица.

Но её перебил робкий голос вёрткого парня:

– А как же бутылка? Деньги ж заплачены!..

Бандура возвратился, снял шляпу, взмахнул ею, и перед изумлёнными глазами зрителей на столе появилась бутылка кефира.

Бандура широко шагает по утреннему селу, помахивая своей шляпой. Настроение у него бодрое, боевое… Возле одной хаты пацаны соревнуются в хождении на руках. Бандура посмотрел, усмехнулся.

– Дурный, шо ты ногами дрыгаешь? – Он сунул одному из мальчишек свою шляпу. – Вот как надо!