– Кхе-кхе, – закашлялся, придя в себя в который раз за сегодня, Пампушкин.

Киллер злобно лаял на Ивана, пытаясь цапнуть за штанину.

Пампушкин же проверил удава, который спокойно нежился в аквариуме.

– Кузя, как ты это сделал? – ничего не понимая, спросил Иван. – Может ты того, срыгнул Киллером, когда я вчера спать лег? Да ну нет! Так не бывает.

Детально исследовав квартиру, заглянув в каждую комнату и угол, Иван понял, что вчера произошло. Киллер втихаря, пока они танцевали, забрался в спальню Ивана, залез под диван и найдя там снотворное, которое неряха Пампушкин просыпал за свое ложе. Непонятно почему, но снотворное пришлось псу по вкусу и слизав почти все, он уснул крепким собачьи сном там же, под диваном.

Оставалось выяснить, откуда тогда у бедного, незаслуженно обруганного Кузи утолщение на теле, которое все приняли за несчастного Киллера.

Погуглив, Пампушкин выяснил и это, прочитав, что у рептилий иногда наблюдается вздутие желудка.

Обессиленный множеством событий за весь день, Иван плюхнулся в кресло и не отрываясь выпил целую бутылку кефира. Киллер сердито сидел около него и косился на Пампушкина, видимо, ожидая вкусняшек за свое чудесное спасение.

– И что же мне с тобой теперь делать? – задумчиво спросил сам себя Иван. – Отдать Антону, чтобы он нас обоих с балкона выкинул?

Он встал и одевшись, вышел на улицу. Путь его лежал к зоомагазину.

– Мне полкило собачьей еды, – жалобно попросил Иван продавца.

Михаил Шуфутинский проснулся в замечательном настроении, ибо на календаре была та самая дата. Как же он любил ее! Такое было под силу только захаровскому барону Мюнхгаузену, который подарил родному городу еще один день в мае. Конечно он, Михаил, еще одного дня не дарил, но зато день третье сентября уже почти официально считается "шуфутинов день".

Люди почти на полном серьезе поздравляют друг дружку! Каскады шуток, юмора и мемасиков! Михаил Захарович умылся, налил себе кофе и улыбнулся. Ничего-ничего! Продет еще несколько лет, и…

Шуфутинский представил, как в один прекрасный день сам Президент скажет в своем выступлении:

– Буду краток. Эта простая песня в своем лиризме, светлой и тихой грусти объединила миллионы русскоязычных людей по всему миру. Я поручил кабинету министров рассмотреть предложение о том, чтобы сделать третье сентября праздничным, нерабочим днем.

Михаил радостно засмеялся и открыл ноутбук.

Странно. Шуфутинский на всякий случай посмотрел на календарь. Нет, все верно. Третье сентября. Но позвольте! Где все шутки про его песню? В прежние года уже второго начинали праздновать, а что нынче? Он с беспокойством набрал номер телефона друга.

– Иван, привет! Ты не в курсе, что случилось с рунетом?

– Лично у меня работает, – отозвался Иван, – связь отличная, и ВК и Ютуб грузятся. А у тебя что?

– И у меня работает. Но сегодня ты сам понимаешь, какой день.

Иван на том конце провода некоторое время молчал. Потом осторожно ответил:

– Обычный день. Может я пропустил чего?

Михаил Захарович рассердился:

– Ваня, кончай дурака валять, я тоже люблю юмор, но сегодня не первое апреля! Сегодня третье сентября!

– И что? – снова спросил тупой Ваня.

Шуфутинский выругался и в сердцах бросил трубку.

– Черт-те что!

Но странное волнение овладело им. Михаил Захарович торопливо открыл браузер и вбил в поисковик: шуфутинов день третье сентября.

Результаты поиска повергли его в ступор. Такой песни не существовало. Не было никаких упоминаний о "шуфутиновых днях", не было ни приколов, ни шуток, ни мемасов.

Певец пошатнулся и с трудом устоял на ногах. Что такое? Что за всемирный заговор?! Некоторое время в каком-то упрямстве он продолжал гуглить этот запрос на все лады. Но глупый поисковик выдавал ему то окончание Второй Мировой Войны в 1945-м, то важную новость о том, как Григорий Первый стал папой в далеком 590-м году.