Заиграла лёгкая музыка, и в студию вошёл профессор Жук, высокий человек в узком мятом костюме с нелепым галстуком, с вытянутой яйцевидной головой, обрамлённой короткой стрижкой седых волос. Теодор Измайлович прошёл к столу и сел рядом с ведущей.

Его скуластое бледное лицо с длинным загнутым вниз носом, измождённое и неприлично морщинистое, светилось радостью и тщеславием.

– Прошу вас, Теодор Измайлович, поприветствуйте телезрителей. Расскажите нам, что нового в здравоохранении? Какие новые проекты в медицине ожидают и порадуют в ближайшее время? Над чем работает свободная международная академия здравоохранения? Наши почитатели вас искренне ждали, – заявила Нана, мило улыбнувшись.

Профессор, которому ведущая предоставила слово, почему-то молчал. Затем он поморщился, внимательно посмотрел сквозь очки в старинной металлической оправе на многомиллионную аудиторию и камеры студии. И опять ничего не сказал.

Наверное, именно так раньше смотрел на предков современных зрителей врач-психотерапевт Анатолий Кашпировский, занимавшийся лечением людей на расстоянии.

– Прошу вас, профессор, наши зрители ждут ваше учёное слово, – с мягкой улыбкой заявила Нана, подбадривая профессора.

Однако платье изменило цвет на совсем не соответствующий улыбке милой ведущей. Оно стало из белого немного серым, говорящим о том, что девушка в волнении и печали. Зрители от радости подпрыгнули на своих местах, а поклонники Наны обозвали профессора нехорошими словами.

Жук не знал этого, не слышал всех эмоций и совсем не обращал внимания на платье. Его от телезрителей и поклонников телеведущей разделяли огромные расстояния. Вытянутая яйцевидная голова профессора медленно и ритмично подрагивала, как у больного тремором. Короткие кисти рук находились в непрерывном движении, теребили пуговицы костюма, переставляли табличку с собственной фамилией, стоящую перед ним, катали пальцем карандаши, лежащие на столе. Мутные глаза с неподвижным стеклянным взглядом, располагающиеся в громадных глазных орбитах, при взгляде на камеры телестудии менялись вместе с мимикой лица. Взгляд становился загадочным и пронзительным.

Многие телезрители, после того как телеведущая назвала фамилию и имя гостя программы, начали судорожно копаться в интернете. Им хотелось узнать, чем знаменит этот Теодор Жук и за что ему дали высокое звание профессора. Но большинство постоянных почитателей программы с первого раза даже и не запомнили его инициалы, так как было дело поважнее – суперплатье на суперведущей Нане.

– Прошу вас, Теодор Измайлович, мы вас слушаем, – вновь напомнила Нана.

– Здравствуйте, дорогие друзья, я рад встретиться с вами на этой прекрасной передаче. Но сегодня речь пойдёт не по заявленной ранее теме беседы. Если честно, я обманул вас, разговор пойдёт не о новых достижениях в сохранении жизни человека. Разговор состоится об опасном и очень неприятном событии. Это касается начала новой неожиданной эпидемии. Мы, врачи-альтруисты, называем её чумой-2050. Пока общество ещё об этом не подозревает, только врачи догадываются, что мы столкнулись с огромной бедой. Но вскоре эта беда может прийти в каждую семью! – заявил Жук и сделал паузу, нервно двигая красивым микрофоном в виде цветка с пчелой.

– Стойте! Стойте, Теодор Измайлович! О какой эпидемии идёт речь? Кто это – врачи-альтруисты? Поясните. Мы с вами не договаривались обсуждать какие-то личные измышления! Никакой эпидемии нет и быть не может, иначе бы нас об этом оповестили соответствующие органы, – не совсем уверенно проговорила ведущая, при этом платье из серого приобрело оттенок красного.