Она покачала головой:

– Очевидно Вик, что в этих голосованиях и есть проявление подлинной демократии.

– А она была? Как может быть демократия при отсутствии свободы!

– А ты считаешь, что свободы нет?

– А она есть?! Это значит свобода, когда чтобы выпить лишнюю стопку необходимо нерекодировать сенсоры внутри жилища, чтобы не приехала полиция нравов. Или для поездки за пределы черты городской оседлости необходимы глушители в ботинках? Это и есть свобода?! Жить в усредненном положении между домашним арестом и инкубатором?! Ты это называешь свободой? Как это объяснить с точки зрения учителя морали?

Мари промолчала.

– Так она была? Ваша самая свободная свобода? – переспросил ее Вик.

– Я хочу верить в то, что она была, – вызывающе посмотрела на него Мари, – иначе не имеет смыла преподавать моральные ценности. Без веры этого делать невозможно.

– Преподавать моральные ценности? – засмеялся Вик, – кому и зачем? Ты вдумайся во фразу: преподавать моральные ценность! От нее уже разит тухлятиной!

– Тем, кто их оценит, – ответила Мари, – можно преподавать истинный свет истины.

Вик тяжело вздохнул и отвернулся:

– Я не могу сейчас с тобой говорить. Да я знаю, что робот отвечает. Он так настроен. И что с этой работой? Это так срочно? Невообразимо просто! Ты можешь понять, что я не дома. Нет не дома. Нет, я не прячусь от тебя в ванной! Тогда это когда? Это было один раз и все! Нет, сейчас нет очередной шлюхи! И двух тоже нет! Я могу отлучиться? Нет, не могу? А могу! Ну, хоть это хорошо! Просто изумительно, а то я думал, что так и должен сидеть и ждать твоих распоряжений! Не распоряжений, а предложений? Хорошо, давай называть это так. Так ты договорился с ними? Они прекратят дело? И это окончательно? В прош9лый раз ты говорил тоже самое! Ладно, я согласен. Но ситуацию это не меняет. Я за городом. При всем желании я не могу ничего сделать. Сейчас не могу. Как только я вернусь я сделаю эту радость. Сколько времени мене потребуется? Сам прикинь – пару дней на работу и проверка валидности. Три дня, максимум четыре. Да, это так. Быстрее нет возможности. Откуда я знаю, когда вернусь?! Ты сам понимаешь, что всегда есть фактор неопределенности. Мне это надо не меньше чем тебе. Да я все понял. Как найти? Кого? Меня? Знаешь, что просто – звони домой. Я тебе уже сказал, что я не дома. Все кончиться тем, что ты посадишь мне генератор. Там где я сейчас нельзя ничего зарядить. Почему так получилось? Ну это разговор долгий. Хорошо. Да. Да. Да. До свидания, а не плошай. Хорошо.

Мари удивленно смотрела на Вика.

– Не обращай внимание, – отмахнулся фрилансер, – это закладка.

– Какая закладка?

– Когда не можешь достать человека напрямую, то вешаешь на его адрес информационную закладку с вопросами. Я забыл сразу выйти из сети, и пришлось отвечать на все эти вопросы.

– Понятно, – ответила Мари.

– Звонок имеет отношение и к тебе, – улыбнулся Вик, – хотя и отдаленное.

– Да?

– Конечно. Это мой контрагент. Мы с ним влетели немного. Не так чтобы сильно. Попали на распространении неформального контента.

– Неформального контента? – лицо Мари исказилось.

– Угу. Того, что называют информационными наркотиками.

– Ты продавал наркотики? – испуганно переспросила Мари.

– Не наркотики, – спокойно поправил ее Вик, – а информационные, виртуальные наркотики. Разницу понимаешь?

Девушка кивнула.

– вот и отлично. А распространение виртуальных наркотиков началось давно. Наверное, со времени старинного интернета.

Интернета? – не поняла Мари.

– Да, это первый этап нашего нейронета, – охотно пояснил Вик, – от нашей сети он отличается как наши электромобили от паровозов.