– Я имею полное право ходить куда угодно и каким угодно образом – хоть на руках, хоть тройным сальто с переворотом, – продолжила Билли, пользуясь молчанием Адама. – Да и моя работа не ограничивается одним только Андерсоном. А ваш бульдог мог спугнуть тех, кого я разыскиваю или с кем работаю. – Она убрала прядь волос за ухо и прищурилась. – Хотите узнать, почему я пыталась убежать? А вы задумайтесь на секунду, агент Миддлтон, как это все выглядело в моих глазах? – Она наклонилась еще ближе к Адаму, прожигая его своим негодованием. – Два дня назад я стала свидетелем последствий жестокого убийства, и в тот же вечер у меня под окнами появилась подозрительная машина, а когда я вышла на улицу, меня загнал в угол вооруженный незнакомец. И на его пистолете, между прочим, нигде не написано, что это идиотская зажигалка.

«Хренов Лэнс Митчелл». Ставить его в наблюдение было не самым верным решением, но единственным, которое можно было осуществить в максимально короткие сроки.

И все же Адам не пытался использовать это в качестве оправдания.

– Что, по-вашему, я могла подумать? – Билли впилась в него испепеляющим взглядом.

Миддлтон взял короткую паузу.

– Очевидно, что… за вами явился убийца, в планы которого вы так изящно вмешались своим неожиданным появлением на пороге той квартиры. Или это был отправленный недоброжелателями наемник, который пожелал получить награду за вашу хорошенькую голову.

– Вы считаете, что я хорошенькая? – скептично отозвалась Билли, игнорируя замечание про недоброжелателей. Как раз этой темы им лучше не касаться. Она не знала, как далеко смог зайти Адам, пока собирал информацию о ее прошлом, но помогать ему в этом она точно не собиралась. Тут, как говорится, каждый сам за себя.

Миддлтон смутился, но смог сохранить непроницаемое выражение лица.

– Я считаю, что вы очень красивая девушка, Билли, но не думаю, что это относится к делу. И пока вы не подали на меня иск за комплименты, мы с вами продолжим. – Адам опустил взгляд на папку, не заметив, как Билли покраснела.

– Бывшая? – Лэнс ухмыляется, вынуждая Миддлтона окаменеть. – Нет, она ничего такая. Дерзкая, конечно, но в постели, наверное, просто огонь. Такие любят пожестче.

– Офицер Митчелл, я настоятельно советую вам держать язык за зубами, – угрожающе внятно цедит Адам, делая шаг к Митчеллу, – иначе вашим единственным занятием до выхода на пенсию будет замена медицинских уток в доме престарелых. Я вам не приятель и попрошу вас сохранять рамки приличия – как по отношению ко мне, так и к мисс Сэлинджер. Вам невероятно повезло, что она до сих пор не подключила своего адвоката, чтобы затаскать вас по всем судам города. Но если вам так сильно мешает полицейский жетон, вы только намекните. Я с удовольствием побеседую с вашим руководителем о том, как вы держали под прицелом безоружного свидетеля, который еще недавно пережил большой стресс, а теперь вряд ли вообще захочет с нами сотрудничать. И мне плевать, что этот пистолет – бутафория. – Адам сверлит притихшего Лэнса многообещающим взглядом. – На этом все, офицер Митчелл, вы свободны. И рекомендую больше не попадаться мне на глаза. Хорошего вам дня.

Из-за действий и слов таких, как Митчелл, страдают все, кто имеет отношение к системе правосудия. И далеко не многие готовы отделить действия конкретного человека от всего сообщества. В конце концов, поговорки про черную овцу и ложку дегтя были придуманы не на пустом месте.

– Почему, заметив подозрительную машину, – продолжил Адам, – вы не позвонили мне сразу? Я ведь оставил вам свой номер.

– Вы думаете, что успели бы спасти меня, агент Миддлтон? – усмехнулась Билли.