– И?…

– Ты должен согласиться на посулы генерал-майора и подписать контракт в последнем его варианте. Поверь мне, о таких условиях, что в нём прописаны, многие и мечтать не смеют. Тебе же всё на блюдечке.

– И ради чего мне спасать карьеру карьериста?

– Ради того, чтобы дать толчок развитию космонавтики в сторону Венеры.

– Интересно… – протянул Тим. – Как я понимаю, я не один буду толкать космонавтику? Ты тоже не единственная, кого Независимец использует в своих целях?

– У Него из людей составлена целая работающая программа для реализации Его проектов. Венера – основной. Её не посещали с 1981 года после посадки аппарата «Венера-14». Первая попытка создать программу из людей провалилась. Мы, – Марина показала на себя пальцем, – вторая.

– И почему же провалилась? – спросил Тим усмехаясь.

– Из-за необъяснимой загадки человеческой натуры.

– Какой?

– Маниакальное влечение к Марсу! Ему и как дерево срубить подсказали, и волосы восстановили, подростку лысеющему, а он – на Марс!.. Соскочил, короче… – сказала Марина.

– Ты о?… – начал было говорить Тим, округляя глаза.

– О нём, о нём самом, – закивала, встряхивая кудрями Марина. С другой стороны, благодаря его грёзам по Марсу, Независимец изменил критерии отбора кандидатов в программу. За что и Марсу отдельное спасибо. Благодаря ему я сейчас такая, как есть! Двадцать лет в парализованном теле и ещё два года, пока я училась ходить, двигаться и внятно говорить – злейшему врагу такого не пожелаешь! До сих пор, когда нервничаю, плечом дёргать начинаю.

– Вот почему ты в программе Независимца: сидишь у него на крючке, – сделал вывод Тим. – Раз не обновит и…

– Я не понимаю тебя, – отвечала Марина. – Что в этом плохого? Я не предаю человечество… И на крючке, как ты выразился, сидеть гораздо лучше, чем в инвалидном кресле. Независимец меня отыскал, когда я программы-приложения одной левой рукой писала… На продажу… На пенсию инвалидную не очень-то пошикуешь! Он купил у меня одну, а потом котика прислал.

– Кого?

– Ты же Африка видел?

– Он тебя вербовал в той же манере, что со мной разговаривал, кошак хамоватый?

– Он не хамоватый, он высокомерный, – возразила Марина. – Все коты такие. Ты привыкнешь.

– Что значит, привыкну? – завёлся было Тим, но, подавив приступ запальчивости, оглянулся на дверь.

Дога в проёме не было. Наверное, он оценил, что агрессивность гостя носит напускной характер, и не счёл должным нарушать его уединения с хозяйкой.

– А ты думаешь – тебя развезло от огней самбуки? – спросила Марина, наставив на Тима палец. – Чем, ты думаешь, мы всю ночь с тобой занимались?

– Ну… – засмущался тот. – Ну… там… зайка, лапка, чукеряшка.

– Не угадал, – охолонила его Марина. – Это ты под наркозом, как соловей разливался. Снилось, верно, тебе что-то приятное. Тем временем я с Африком вживляли тебе антиканцерные импланты и слоты для обновлений.

– Что? – голос Тима сорвался на шёпот. – Какие такие антиканцерные?…

– У тебя бессимптомный и неоперабельный рак поджелудочной железы, – внятно выговаривая каждое слово, произнесла Марина. – Уже в третьей стадии. Выживаемость полтора процента. Если бы Он не посадил тебя, в твои тридцать один, на «крючок», до тридцати двух ты вряд ли дотянул бы.

Услышанное Тим воспринял как, если бы его огрели по затылку тупым, тяжёлым предметом. Когда мерцание искр перед глазами прекратилось, он на выдохе спросил:

– И что дальше? – произнесено было жалобным, севшим голосом.

– Подписывай контракт и живи долго, особенно с обновлениями, но право выбора за тобой… – отвечала Марина.

– Ко мне тоже будет твой черныш приходить? – перебил девушку Тим, чтобы не озвучивались перспективы его отказа.