Опускался вечер, цвела сакура, в парках прогуливались влюбленные пары и нежились в теплых лучах заходящего солнца. В городе Нагасаки был установлен памятник одиннадцатилетнему мальчику, который погиб во время бомбежки с американцами. Каждое утро школьники, идя в школу, кланялись ему. Несмотря на множественные потери, город расцветает. Несмотря на то, что Япония – маленькая страна, японцы построили искусственный остров из мусора. Когда в Токио опускалась ночь, небоскребы сияли тысячами разноцветными огоньками, особенно выделялась реклама и афиша на них. Вечером можно было зайти в караоке-бар и исполнить любимую песню виртуальной и популярной в Японии певицы Хацунэ Мику. У некоторых людей можно было заметить «электронную кожу» – это некая пленка с датчиками из микросветодиодов, которая следит за здоровьем пользователя, показывает сердечный ритм, давление.

Мать Юки, Риэко Канаяма, работала журналистом, писала статьи, брала интервью и была ведущей в новостях по ТВ. Однажды во время интервью произошла жуткая трагедия, когда Риэко брала интервью у известного режиссера фильмов ужасов, она спросила: «Будет ли продолжение серии фильмов, ведь вы уже порядка двенадцати лет выпускаете фильмы под одним названием». Он ответил: «Безусловно, мы как раз начинаем писать сценарий для последнего фильма, который станет… станет…» Он почувствовал что-то неладное в его состоянии, ему не хватало воздуха, он почти задыхался, в глазах начинало темнеть, и все было расплывчато вокруг. Риэко испугалась и спросила: «Вам плохо?! Вы можете говорить?! Кто-нибудь, вызовите скорую!» Все сразу же всполошились и быстро начали звонить в скорую. Тут подошла маленькая девочка и твердо громко произнесла: «Последнего фильма не будет!» Режиссер чувствовал, как от него уходят силы, подъехала скорая и его отвезли в больницу, но вскоре в больнице у него случился инсульт, и его не удалось спасти. Риэко была в шоке от увиденного. «Не знаю, было ли это как-то связано с этой девочкой или это просто совпадение…» – думала она.

В семье у них был еще один сын – Хаято, он ходил в третий класс, и если на него «наезжали» старшеклассники, то Юки защищала его. В семье жили все дружно. У Юки еще была бабушка, Хироко Итикава, она жила на окраине города, и за ней было необходимо присматривать, ее супруг умер на шестьдесят седьмом году жизни, тогда ей было семьдесят четыре года, сейчас ей семьдесят восемь. Когда она потеряла супруга, у нее развилась психическая болезнь – агорафобия, или боязнь открытого пространства, с каждым месяцем, годом она потихоньку сходила с ума. В плане физического здоровья у нее все было в норме, за исключением того, что была слепа на один левый глаз, этот глаз у нее был покрыт мутной белой оболочкой. У нее были густые, длинные, волнистые, седые, цвета пепла волосы. Юки каждый раз боялась ее навещать и неохотно к ней ходила, чтобы принести ей таблетки, необходимые лекарства и навести порядок дома. Она жила в старинном двухэтажном деревянном дому. Дом не был покрашен и имел текстуру темно-серого цвета. Когда Юки пришла в очередной раз, была пасмурная и дождливая погода, острые голые ветки деревьев около ее дома «кромсали» затянутое темное небо. Ей было очень жутко находиться в этом доме с ней. Поднимаясь по низкой сломанной лестнице в дом, открыв тяжелую, с жутким скрипом дверь, она осторожно вошла. В прихожей висело огромное и грязное с трещинами зеркало, дома пахло затхлостью и сыростью. В доме все скрипело: полы, двери, лестницы и даже мебель, которая была очень старинной и невзрачной. В доме кружили мухи, бегали крысы. Тихо прокрадываясь в зал по длинному коридору, она с каждым шагом было все лучше слышала белый шум в телевизоре, когда нет сигнала. Телевизор у нее был конца семидесятых. Стены были все исцарапаны чем-то острым. Войдя в зал, она увидела бабушку, сидящую спиной, она облизывала пол и что-то чиркала на полу ножом. Это была отвратительно жуткая картина. Юки тихо подошла к своей бабушке. Хироко резко обернулась, увидев в протянутой руке таблетки, она застыла, не произнося не слова, затем резко отобрала таблетки у Юки и отвернулась, продолжив облизывать пол. Затем Юки прибрала дом и ушла. Хироко не стала хоронить своего супруга, когда он умер. Он был закрыт в гробу у нее дома. Каждый день она его открывала, чтобы посмотреть на него. Она улыбалась, смотря на него, несмотря уже на мелких жирных извивающихся червей на сгнившей плоти. Она открывала ему рот и поила чаем, после закрывала гроб. Юки спешила к себе домой, она не могла сдерживать слез, она не хотела ничего есть, ее тошнило, ей было очень жалко свою бабушку, и она понимала, что ее не излечить.