Такому изменению тейпинга предшествует непрерывная ассоциация старого и сильного естественного раздражителя конкретной реакции с новым раздражителем, ему сопутствующим. Как если бы старый раздражитель был наделен способностью изменять «проницаемость» путей передачи сообщений в то самое время, когда он активен. Любопытно, что новый активный раздражитель не нуждается ни в каких предварительно задаваемых свойствах, кроме факта повторяющихся совпадений с исходным раздражителем. То есть исходный раздражитель как будто оказывает долговременное воздействие на все пути передачи сообщений в ходе своего действия (по крайней мере, на значительное их число). Произвольность вторичного раздражителя показывает, что видоизменяющий эффект исходного раздражителя распространяется широко и не ограничивается несколькими специфичными путями. Отсюда мы умозаключаем, что может иметься некоторый общий тип сообщения, порождаемый исходным раздражителем, но это сообщение циркулирует только по тем каналам, которые передавали его в примерный период действия исходного раздражителя. Последствия этого действия могут оказаться временными, но тем не менее весьма длительными. Логично предположить, что это производное действие будет происходить в синапсах, где, вероятно, на него реагируют пороги.

Концепция косвенного сигнала, который распространяется до тех пор, пока не найдет «приемник», возбуждаемый этим сигналом, выглядит достаточно привычной. Сообщения такого рода применяются очень часто в качестве сигнала тревоги. Пожарная сирена – это сигнал тревоги для всех граждан населенного пункта, прежде всего для бойцов пожарной охраны, где бы они ни находились. В шахте, когда из-за обнаружения рудничного газа мы хотим освободить от людей все отдаленные проходы, обычно разбивают сосуд с этилмеркаптаном у воздухозаборника. Нет причин думать, будто такие сигналы не могут возникать в нервной системе. Доведись мне конструировать обучаемую машину общего типа, я бы склонялся к применению описанного метода – сочетания распространяющихся повсюду сигналов «тем, кого это касается», с сигналами, идущими по локализованным каналам. Будет нетрудно разработать электротехнические способы выполнения этой задачи. Конечно, я отнюдь не хочу сказать, что обучение среди животных действительно происходит через подобное сочетание общих и локализованных сообщений. Откровенно говоря, я думаю, что это вполне возможно, но накопленных на сегодняшний день свидетельств еще недостаточно для подтверждения данной гипотезы.

Что касается природы сигналов «тем, кого это касается», то, допуская, что они существуют, я дальше забредаю на зыбкую почву умозрительных заключений. Они и вправду могут представлять собой нервные сигналы, но мне все же думается, что они суть нецифровые, аналоговые проявления механизма, отвечающего за рефлексы и мысли. Приписывать синапсические действия химическим явлениям – банальность. Фактически же в деятельности нервов невозможно отделить химические потенциалы от электрических; следовательно, утверждать, будто некое отдельно взятое действие является химическим, почти бессмысленно. Однако не окажется серьезным расхождением с общепринятой точкой зрения идея о том, что хотя бы одной из причин (или одним из сопутствующих обстоятельств) синапсического изменения является химическое изменение, проявляющееся локально, вне зависимости от своего происхождения. Такое изменение вполне может обусловливаться локально передаваемыми нервной системой выходящими сигналами. Также возможно, что изменения такого рода могут вызываться частично химическими изменениями, передаваемыми обычно через кровь, а вовсе не нервами. Не исключено, что сигналы «тем, кого это касается», передаются нервной системой и проявляются локально в форме того рода химических действий, что сопровождают синапсические изменения. Для меня как инженера передача сигналов «тем, кого это касается», представляется экономически обоснованной через кровь, а не через нервы. Впрочем, доказательствами я не располагаю.