В настоящее время приводятся аргумент в пользу того, что эвтаназия выходит за рамки несправедливого убийства на основании двух ключевых утверждений: во-первых, состояние некоторых людей таково, что им лучше умереть, чем продолжать жить [Быкова С. Ю. Эвтаназия: гуманна ли она? // Вест. МГУ. – Сер. 7: Философия. – 1992. – №6. – С.80—82].

Речь идет о пациентах, которые находятся в постоянном вегетативном состоянии или же страдают от сильных болей или обречены на жизнь в унизительной зависимости от других даже в удовлетворении самых элементарных нужд; во-вторых, оказание помощи кому-либо в улучшении его положения всегда нравственно допустимо. Если умерщвление улучшит чье-либо положение, и человек сам хочет, чтобы его лишили жизни, как подобное умерщвление может считаться причинением незаслуженного этим человеком вреда? Не есть ли это добровольная эвтаназия?

Наверняка, многие задаются вопросом: является ли умерщвление тяжелобольных единственной альтернативой медико-социальному бездействию? Во-первых, неясно, как смертельно больные и те, кто находится в вегетативном состоянии, извлекают выгоду из своей преждевременной смерти. Во-вторых, есть место сомнению – действительно ли отвращение пациентов от зависимости от других, основано на сознании собственного достоинства, а не на ложной гордыне. В-третьих, всегда есть и другие способы избавления от боли [Глушков В. А. Ответственность за преступления в области здравоохранения. – Киев, 1987. – 211 с.].

В романе «Биовзлом» есть эпизод, когда на конференции разгорелась дискуссия об эвтаназии. Журналист выступила с призывом о том, что необходимо позаботиться о том, чтобы СМИ не тиражировали мнение, что эвтаназия является одной из «нормальных» возможностей уйти из жизни. Судебные медики Цюрихского Института сообщили, что не только тяжелые пациенты прибегают к эвтаназии, но и страдающие заболеваниями средней тяжести, иногда без летального прогноза, или просто «уставшие от жизни».

Как расценивается роль медиков в эвтаназии? Нужно признать, что клиническая практика иногда очень далека от здравых рекомендаций. Для самих медиков важно, чтобы иметь под рукой строгий кодекс правил, позволяющих защитить их от возможных последующих претензий государства и гражданского общества. В условиях обычной клиники нельзя практиковать эвтаназию, если даже эвтаназия найдет свое законодательное оправдание. Такая практика возможно лишь в специализированных хосписах, где работает специально обученный персонал, включающего юриста, эксперта в области паллиативной медицине и психиатра.

Действительно, зачастую именно медики оказываются в цейтноте. За несколько веков медицинская этика немало изменилась и это нужно признать. Раньше все опирались на Клятву Гиппократа, базовый принцип которой звучит примерно так: делай все что угодно, но не навреди. Этика гиппократовой медицины очень патерналистична: врач – царь и бог, он все знает. А что происходит с принципами медицины сегодня?

Сегодня же медицинская этика базируется на четырех этических принципах. Ни один из них не является лидирующим, все равнозначны: во-первых, автономия – реализация права человека на контроль над собственными жизнью, здоровьем и смертью; во-вторых, благодеяние – обязанность всегда действовать в интересах пациента; в-третьих, не-злонамерение – принцип «не навреди»; в-четвертых, справедливость – все пациенты обладают равными правами на получение помощи. В этих условиях возникает законный вопрос: почему в контексте медицины в рамках НТ-ТП возникает вопрос о хорошей смерти?