– Едем в Мандарин Ориентал, что в Коломне. Забронируй номер-люкс, одиночный. С Ванной.

– Оплата? – спросил мобиль деловитым, почти человеческим тоном.

Мирон спохватился и полез в карман за карточкой Михаила. Если тот не брешет, её без звука должны принять в пятизвёздочном отеле…

Как только он достал прямоугольник из замшевого кармашка, в передней панели мобиля проснулся портативный сканер, прошелся лучом по карте – та на мгновение вспыхнула всеми цветами радуги.

– Принято, – доложил мобиль. – Номер забронирован.

После квартиры Платона в собственную конуру в Улье возвращаться было стрёмно. Кроме того, есть вероятность, что добравшись до Ванны, он наплюёт на всех и вся и уйдёт в глубокий Плюс суток на трое. Очнётся, когда Гончие Технозона примутся рвать на куски....

Пока не схлынула дексаминовая волна, есть шанс разузнать хоть что-то о Платоне. Что-то, что даст толчок, ниточку, хлебную крошку…

– Расчетное время прибытия в Мандарин Ориентал двадцать девять минут, – доложил мобиль, вырвавшись на скоростную магистраль и Мирон, откинувшись на мягкую спинку, вставил наушники и закрыл глаза.

Свой переход в Плюс он давным-давно оформил, как простое пробуждение ото сна. Банально, по нынешним меркам. Но ему нравилось. Даёт время сориентироваться.

Всего на минутку, – уговаривал он себя. – Так, посмотрю, что к чему – и сразу назад.

На самом деле, ему нужна была передышка. Мир, в котором ничего не может случиться. Цифровое небо не рухнет на цифровой бассейн, цифровой дом не загорится, а виртуальные аватары не воткнут нож в печень…

Над бассейном ревела противотуманная сирена, от неё исходили почти ощутимые волны звука.

– Здравствуй, мама. Откуда у тебя мой личный код доступа?

– Ты не позвонил! – вой зашкаливал все разумные пределы и Мирон, поморщившись, убавил звук. – Где Платон?

После прошлого разговора он сунул Плюсы в карман рубашки и начисто забыл о том, что должен дать отчет о состоянии дел брата. Было не до того.

– Я в порядке. Спасибо, что спросила.

– Что? – голосом матери можно было крошить стекло.

– В порядке твой сыночек, – повысил он голос. – Работает.

– Ты врёшь. Я звонила ему на работу. Его там нет. Его нигде нет!

– Мама… – глубокий вдох. – Ты знаешь, над чем работает Платон?

– Ну… Там что-то очень сложное…

Выдох.

– Вот именно. Платон работает над очень, очень сложными вещами. Он просто не может отвлекаться. Ты ведь помнишь, что бывает, если его отвлечь? Например, когда ты насильно сдернула с него Плюсы, а потом нам пришлось ожидать трое суток, пока он выйдет из кататонии…

– Ты хочешь сказать, он просто… работает?

– Да, мама. Именно это я тебе и говорю.

Мирон вспотел. Где-то в далёком Минусе его руки нашарили молнию, расстегнули куртку, стащили с головы шапку…

Платон не воспринимал концепцию лжи. Но Мирон со временем обнаружил, что всё-таки способен на лёгкую форму вранья. Полуправда, недосказанность, намёки и иносказания. Со временем он научился плести довольно сложные истории, на сто процентов не являющиеся истиной, но состоящие из абсолютно правдивых элементов.

– Но он никогда раньше так не делал, – обиженно заявила мать. Хорошо хоть, убавила голос до приемлемых децибел. – Что бы ни случилось, он никогда не забывал позвонить мамуле.

– Всё бывает в первый раз, – Мирон привычно удержался от напоминания, что он – тоже её сын. – Твой птенчик вырос. У него своя жизнь.

– И как там в Башнях? – тут же переключилась мать. – Что ты видел? Расскажи! Там и вправду так роскошно, как говорят?

– Мне пора, мама. Дела, знаешь ли.

– Подожди, – повелительный окрик хлестнул не хуже бича. – Ты ходил в ту фирму, о которой я говорила? Которой нужны плюс-дизайнеры… Я в долгу перед Мириам. Её Владик такой умничка, что предложил тебе работу…