В «Большом» давали «Пиковую даму». Ариозо Германа блистательно исполнял молодой цыганский тенор Борис Буряце. Был будний день, вторник, но народу на представление собралось великое множество – среди гостей в ложе сидели замминистра МВД генерал Чурбанов и его супруга, дочь Генерального секретаря ЦК КПСС Галина Леонидовна Брежнева. На эту оперу они с момента своего супружества ходили в разные театры бесчисленное множество раз – и, на вкус Чурбанова, видели и слышали куда более качественное исполнение. Ариозо на их памяти исполняли Атлантов и Козловский, Романов и Лемешев. Что нашла его жена в этом плюгавеньком цыганенке генерал и представить не мог, но тянула она его на этот спектакль долго и упорно – так, что отказать у него не было ни поводов, ни оснований. Спектакль шел вторую неделю, прокат подходил к концу, так что возможности посмотреть его сиятельной паре могло больше и не представиться – театр собирался на длительные гастроли. Предыдущие 10 дней Юрий Михайлович благополучно игнорировал настойчивые просьбы супруги, ссылаясь на занятость в связи с расследованием дела об ограблении Толстой. Сегодня отговорка не помогла, разве что в антракте, сидя за отдельным столиком в шикарном театральном буфете и по привычке заливаясь коньяком, Галина Леонидовна как бы между делом поинтересовалась у мужа:

– Ну и что у тебя с Толстой?

– У меня с ней ничего. Дело ведет Генеральная прокуратура…

– Ну ты же был чем-то занят все эти дни, хотя дело вела Генеральная прокуратура?..

– Да, есть наши люди в составе следственной группы. Я должен формально их курировать, хотя там такой следователь, что…

– Ну и что люди говорят? Формально ты же еще их курируешь?

– Курирую. В общем и целом, все нормально. Скоро раскроем. Иначе не сидел бы я здесь с тобой, а строчил бы шефу отчеты с дословным цитированием того, что сообщают члены оперативной группы.

– Скоро? Как скоро? И почему ты так думаешь?

– Это уже дело времени. Наши оперативники вышли на след исполнителя – какого-то рецидивиста из Одессы с типично коммунистическим прозвищем. Не то «Котовский», не то «Тухачевский», черт его знает. В общем, физиономия его уже у нас в кармане. Завтра по плану раскидаем по ювелирторгам и скупкам его портрет и список краденого – и все, дело в шляпе. Никуда не денется.

Антракт закончился, и Галина Леонидовна вновь вернулась к созерцанию так необъяснимо и вдруг понравившегося ей цыгана. А после, оставив мужа у машины, решила сама подарить певцу цветы, для чего прошла в его гримерку.

С порога молодой любовник набросился на Галину, едва успевшую запереть дверь.

– Да ты что, нельзя сейчас… – она упорно отталкивала Буряце, хотя видно было, что ей импонируют его напористые ухаживания и жаркие цыганские ласки. – Юра возле машины, что подумает…

Продолжая целовать возлюбленную, молодой певец шептал:

– Ну, как я тебе сегодня?

– Как всегда, исключительно. Держи, это тебе. Надо избавиться от вещдока, а то и вправду поймет, зачем я в гримуборную шла, – Брежнева всучила Борису большой букет цветов. Он походя бросил его в угол туалетного столика, метнулся к выдвижному его ящичку и извлек из него бархатную коробочку – в таких обычно дарят ювелирные украшения.

Борис Буряце

– У меня для тебя тоже подарок есть…

– Ну ты даешь! – как ребенок едва не запрыгала на месте Галина Леонидовна. – Что здесь? – не дождавшись ответа, она открыла ее и обомлела – из нее смотрела на первую леди Советского Союза королевская лилия из белого золота с двадцатью одним бриллиантом. – Это оттуда, из той квартиры?