Однако оба мои коллеги (Ю.П. и В.А.) заблуждаются. Один не знал, что заявление Марины Николаевны, минуя его, все же попало в Центр из Вашингтона, а второй, не обнаружив материалов по данному вопросу в своих делах, решил, что до него никто этим не занимался. В бюрократическом делопроизводстве элементарно могло случиться, что кто-то, возможно, в отсутствие В.А. Герасимова все же отправил просьбу жены Освальда в МИД СССР, оттуда она автоматически попала в Службу № 2 ПГУ на рассмотрение, а исполненные по ней документы «осели» затем в одном из многочисленных дел оперативной переписки, вне поля зрения Ю.П.

9 апреля 1963 года в адрес председателя КГБ БССР из Службы № 2 ПГУ был направлен запрос, в котором говорилось: «По полученным нами сведениям, проживающая в настоящее время в США Освальд Марина Николаевна (девичья фамилия Прусакова) изъявляет желание вернуться в Советский Союз». Далее излагались уже известные нам данные о ней и упоминалось, что в 1961 году в Минске проживал дядя Прусаковой – Илья Васильевич, служащий Министерства охраны общественного порядка. Запрос заканчивался словами: «Просим дать указание проверить и сообщить, что известно об Освальд М.Н. и ее муже».

Содержание этого запроса свидетельствует, что исполнявший его оперработник понятия не имел о наличии архивного дела спецпроверки на Освальда и его жену и, очевидно, не удосужился проверить их по оперативным учетам. В письме в Минск он запрашивал данные, которые давно имелись в указанном деле. Тем не менее 16 апреля из Белоруссии на имя начальника Службы № 2 ПГУ поступил ответ. В нем излагались материалы на Освальда, данные о Марине и ее родственниках, говорилось, что в июне 1962 года Освальды выехали в США и после отъезда переписывались со своими «связями». В одном из писем Освальд сообщал, что по возвращении на родину он преследованиям не подвергался, но однажды к нему приходили двое сотрудников ФБР и «задавали много глупых вопросов»! Письма Прусаковой были сдержанными. Выражая удовлетворение прибытием в Америку, она «восхвалений так называемого «американского образа жизни» не допускала». В документе было также отмечено, что «в Минске Освальд и Прусакова жили недружно, часто ссорились между собой, по характеру оба вспыльчивы». Далее было сказано: «Данными о поведении супругов Освальд в Америке не располагаем». Ответ заканчивался следующей фразой: «Со своей стороны считал бы целесообразным не препятствовать возвращению Прусаковой на Родину». Письмо подписано председателем КГБ при СМ БССР.

Следующее письмо из Белоруссии поступило в Службу № 2 ПГУ 21 октября (в ответ на запрос от 8 октября). В нем говорилось, что «приезд семьи Освальд, после их непродолжительного проживания в США, можно было бы использовать в пропагандистском плане, в выгодном для нашей страны свете». Как сообщалось, вопрос этот был согласован с ЦК КПБ. Письмо вновь подписал председатель КГБ при СМ БССР.

Однако, поскольку в Центре уже было принято решение о нежелательности возвращения семьи Освальд в СССР, в Минск был отослан ответ следующего содержания:

Обратите внимание на дату подписания письма!!!