Василий Романович вернулся в баню, лег и до вечера находился в том состоянии, когда безнадежность захватывает с каждым часом сильнее и сильнее. Цепь событий после взрыва «самурая» никак не связывалась в голове. То, чем он гордился, что считал своим достоинством, чем кичился, полетело в тартарары. И пришел он к выводу, что жизнь страшна не переменами, а необъяснимостью. Когда понимаешь, что тебе пришел конец, а причин не видишь. Он курил и думал, не ощущая голода.

Вечером в дверь бани постучалась Лиза, потом заглянула к нему:

– Ты живой?

– Живой, – отозвался он.

– Почему свет не включил?

– Не нужен.

– Идем в дом, поужинаешь.

Черкесов поднялся, послушно проследовал за Лизой в дом. На столе дымилась картошка, стояли соленья, сливочное масло и простокваша. Черкесов ел без аппетита, изредка косясь на Вероничку, лепетавшую о том, сколько нарядов ей удалось сшить для новой куклы.

– У тебя красивая дочка, – сказал он, чтобы как-то наладить с Лизой контакт.

– Дети все красивые, – обронила она, явно не желая говорить с ним.

– Ты одна живешь? А где муж?

– Развелась, – соврала Лиза.

– А кто тебе Андрей?

– Знакомый. Что тебя еще интересует?

Черкесов смутился. Лиза, конечно, не рада ему. А еще недавно он был желанный гость у всех без исключения. Перед ним заискивали, добивались его дружбы, протекции, покровительства, к нему задолго записывались на прием. Как же быстро наступают перемены, необъяснимые перемены! Вообще-то с какой стати Лиза должна прыгать вокруг него? Сейчас он в роли нахлебника. Вспомнив об этом, Черкесов достал купюру в тысячу рублей из тех денег, которые он забрал у жены, положил на стол:

– Лиза, возьми. У меня просьба: обратись в газовую контору, чтобы подключили газ в доме отца. Если не хватит, у меня есть еще немного.

– А зачем так много?

– Ну, купишь… что нужно. Продукты, например, девочке конфет…

– У нее все есть, – отрезала Лиза и повернулась на раздавшийся стук в дверь: – Открыто.

– Лиза! Куда мне спрятаться? – подскочил Черкесов, но не успел и шага сделать, лишь свалил стул, на котором сидел.

– Всем добрый вечер! – вошел Андрей, снимая шапку, и замер на пороге. Надо сказать, лицо у него заметно вытянулось и стало недружелюбным, когда в поле его зрения попал Черкесов. – Я, кажется, помешал? Извините.

– Не помешал, – нахмурилась Лиза, искоса поглядывая то на Черкесова, то на Андрея. – Садись к столу.

– Спасибо, я за переводом, – буркнул Андрей.

Лиза ушла в комнату, вернулась с листами, отдала их Андрею, тот попрощался и ушел. Она молча начала собирать со стола, Черкесов наблюдал за ней…

Андрей отъехал на небольшое расстояние, позвонил по сотовому:

– Назар? Вези ночник… Для дела! Я у дороги на станцию.

Он положил сотовый в карман и ждал, не спуская глаз с дома Лизы. Вскоре услышал звук мотора, это на «Ниве» прикатил Назар. Андрей забрал бинокль, приставил к глазам, направив на двор Лизы. Назар заметил:

– Слежка за частным лицом карается законом.

– Лучше заткнись, – вяло бросил Андрей. – Я злой сегодня…

От неловкости Черкесов стал помогать Лизе убирать со стола, чего раньше никогда не делал, и разбил стакан. Лиза молча собрала осколки, бросила в мусорное ведро. Чтобы замять инцидент, он нарушил паузу робким вопросом:

– Он что, приревновал тебя ко мне?

– Не говори ерунды, – раздраженно ответила она.

– Хочешь, скажу ему, что между нами ничего нет?

– Не лезь не в свои дела. Знаешь, иди-ка ты… в баню!

Черкесов оделся и вышел во двор…

Андрей дождался, когда Черкесов закроет за собой дверь бани, опустил бинокль и довольным тоном произнес вслух:

– Порядок. Поехали домой.