Серое лицо агонизирующего Воскресенского стояло перед глазами. Ребенок, измученный многообразием впечатлений, спал и временами вскрикивал во сне.

Довела бедняжку, негодяйка!

– А Воскресенский мне еще кейс успел отдать.

Я посмотрела на черный чемоданчик. Компактный, размером с мой ноутбук, но в три раза толще, кейс лежал на сиденье. Он был сделан из матового черного металла, рядом с твердой пластиковой ручкой располагалась панель с кнопками. Видимо, именно с их помощью и вводился код.

Код?! О нет… Я забыла код!

– Кажется, я забыла код, – прошептала я.

Пожилая дама-фармацевт внимательно посмотрела на меня поверх очков.

Что-то не так?

Я просто попросила Глеба высадить нас с Мишуткой у ближайшей к дому аптеки и попыталась купить литр корвалола и два килограмма валерьянки в таблетках. Пока мой заказ напряженно обрабатывался мозгом фармацевтши, я нервно катала туда-сюда коляску, беспощадно грызла французский маникюр и зло поглядывала на кейс. Измученный ребенок все еще спал. Он не проснулся даже тогда, когда я вытаскивала его из автокресла и устраивала в коляске.

– А вы грудью не кормите? – спросила дама, покосившись на спящего ребенка.

– У меня вообще нет груди, – зло буркнула я.

75В – это не грудь, а лишь тонкий намек на нее.

Даже до объема бедер не дотягивает!

– Возьмите лучше вот это, – сочувственно сказала фармацевт и указала пальцем на плакат, рекламирующий чудодейственное средство для психов. – Дороговато, но эффективно. Берете?

– Дайте пять упаковок, – быстро сказала я. – И настойку пустырника. Десять флаконов.

Аптекарша покачала головой, вздохнула и пробила чек.

…– Юля, все в порядке? – спросила Ева, принимая спящего сына. – Ты выглядишь немного странно.

– Все нормально. Просто мы слегка загулялись. Твой ребенок вел себя отлично.

Зеленые таблетки, рекомендованные мне в аптеке, на самом деле работали. Я ими поужинала, а на следующее утро еще и позавтракала, отполировав все настойкой пустырника.

Ах, еще бы сигарету!

Нонна, вызванная в качестве реаниматолога, беззастенчиво дымила в кресле, оправдываясь тем, что курение якобы стимулирует мыслительный процесс.

Конечно стимулирует! Я, например, заметно отупела с тех пор, как бросила курить. Вот если б курила, то не имела бы в анамнезе труп Воскресенского и вырванное у меня обещание спасти семью депутата.

Как я их спасу? Я же не знаю, кому нести этот чертов чемоданище!

– А чем у тебя пахнет? Алкоголем? – спросила Нонна. – Ты напилась, что ли, с горя?

– Не-а, – икнула я. – Лекарства принимаю. От нервов. Иначе не выживу.

– Сколько же там денег, – задумчиво прищурилась Нонна и помахала рукой, отгоняя дым. – Как ты думаешь?

Я пожала плечами. Не так-то часто меня используют в качестве курьера для доставки крупных сумм денег. Зато более ценный груз доверяют постоянно – имею в виду младенцев. Все время таскаю на себе чье-нибудь неподъемное сокровище. Три года возилась с Иришиной Анютой. Теперь переключилась на Мишутку.

А чемодан с купюрами – это для меня новый опыт.

Нонна подняла черный кейс и взвесила его в руке.

– М-да… Если в евро прикинуть… – пробормотала она. – Ну, купюрами по пятьсот, по пятьдесят тысяч в пачке… Пачек десять вполне поместится. Юля! Получается – полмиллиона евро!

– Я-то думала, в вечерних новостях сообщат, – перебила я подругу. – Скажут: мы только что получили известие о налете на загородный дом депутата Воскресенского. В результате перестрелки депутат получил ранения, несовместимые с жизнью.

– Иными словами – скопытился, – резюмировала Нонна. – Юля, тут, наверное, полмиллиона евро!