Ева была другим типажом, красотой её природа не обделила. Тёмно-русые волосы, большие глаза, обрамлённые пушистыми чёрными ресницами. Взгляд её был твёрд и уверен, в отличие от нежного взгляда подруги. Немного вредная и циничная, но, думаю, это была всего лишь маска, прикрывавшая тонкую ранимую душу. Почему я так решил – не знаю. Может, потому что сам такой.

В Петере меня больше заинтересовал шрам от ожога на руке. Увидев, что я его рассматриваю, Петер прижал к себе маленькую кожаную барсетку, с которой он не расставался с момента прилёта, и отошёл к алтарю. Что ж, у каждого своя история.

– А где Тира? – спросил я, заметив, что кого-то не хватает.

– Я здесь, – ответила она, выходя из боковой двери. – Что, уже и в туалет выйти нельзя? Там, кстати, есть вода.

Признаться честно, я не признал в ней ту девушку-гота, которой она была только что. Смыв свой жуткий макияж, она предстала пред нами, как обычная и очень даже симпатичная девушка. На вид ей было лет двадцать, может, двадцать два. Она аккуратно убрала свои чёрные, как смоль волосы назад и сняла свой такой же чёрный балахон. Футболка с коротким рукавом открывала вид на большую яркую татуировку на левой руке.

– Ну ничего себе, – не удержалась Ева, – вот теперь ты похожа на человека.

Я думал, опять начнётся перепалка, но Тира только усмехнулась и, улыбаясь, плюхнулась на лавку. Может, церковь так умиротворяюще подействовала?

Мы решили ночью дежурить по очереди, пока остальные спят. Я отстоял свой «пост» часа два (как мне показалось), и меня сменил Арне. Устроившись, как мог поудобнее на скамейке, я провалился в сон.

– Эй, Томас, – тихо позвал меня Арне.

Я вздрогнул и открыл глаза.

– Что? Что такое?

– Слушай.

Я не понимал что нужно слушать, но сосредоточился и… услышал. Это был тихий стук в дверь.

– Кто это там? – прошептал я глупый вопрос.

– Да откуда я знаю?! – шепотом возмутился Арне.

– А если, это кто-то из наших? Вдруг кто-нибудь выжил из пассажиров? – предположил я.

Арне не успел ответить. В дверь начали стучаться сильнее. От этого проснулись все.

– О, Боже мой! Кто там, за дверью? – спросила Ева, выпучив глаза.

Мы промолчали. В двери настойчиво колотились. На пару секунд всё стихло. Не успели мы выдохнуть, как кто-то начал долбиться так, что большие деревянные двери чуть ли не срывались с петель. Казалось, будто с той стороны таранили бревном. От непрошенного гостя нас спасал пока только засов, но и он уже трещал, и вот-вот разломиться надвое.

Девчонки завизжали. Бежать особо было некуда. Чёрного выхода здесь не было, а окна находились почти под потолком высокой церкви. Я вооружился металлическим канделябром. Смотря на меня, Арне и Петер сделали то же самое. Вряд ли это нам поможет, конечно, но, лично мне, немного уверенности добавляло.

Двери распахнулись. Нет, они разлетелись в щепки! Одна из таких щепок прилетела ко мне и оставила неглубокую царапину на щеке. Я не обратил на неё никакого внимания. Всё моё внимание было сосредоточено на том, что было за дверью.

Рассмотреть я ничего не смог: в ту же секунду вся церковь зашевелилась. Это было похоже на нехилое такое землятрясение. Неожиданно пол начал рушиться. Ева не успела отскочить и соскользнула вниз. Тира в последний момент схватила её за руку и всеми силами потянула на себя. Я поспешил на помощь, и мы, вместе с Тирой, вытащили бледную от испуга Еву.

Я увлёк девушек за собой. Аннет сидела за алтарём, рыдая и заткнув уши ладонями. Пол продолжал рушиться, «пожирая» церковные скамейки. Арне и Петер пытались вышибить маленькую дверь рядом с алтарём. Думаю, там была, что-то вроде комнаты священника. Не знаю точно, я в этом не силён. Но неожиданно всё затихло. Почти все свечи погасли, но мне удалось осмотреть место недавних событий. Двери не было, а вместо пола зияла огромная бездонная дыра, края которой были прямо у ступенек, ведущих к алтарю, где мы, собственно, и находились. Дыра действительно была бездонная! Оттуда даже ветерком повеяло. Я достал свой телефон, включил на нём фонарик и посветил в яму. Дна не было видно. Моё любопытство взяло верх и я, мысленно попрощавшись с новеньким айфоном, просто бросил его в дыру. Свет от фонаря становился всё меньше и меньше, пока совсем не исчез. Но звука удара, подтверждающего, что телефон упал, я не услышал. Это было и жутко, и завораживающе одновременно!