– Лен ты с ума сошла? Зачем ты ее сюда притащила? Я ж тебе говорил, что не хочу ее больше видеть. Вот иди сама теперь с ней и разговаривай. Все, у меня голова болит, пойду обратно в палату, полежу немного. Давай иди выпроводи ее и приходи, жду.

–Саня, а вот ответь мне на один единственный вопрос. За что ты так ненавидишь собственную мать? За то, что растила тебя одна без чьей-либо помощи и пахала на трех работах, что бы у тебя было все? За то что всю жизнь тебе посвятила, а на себе крест поставила? Или не можешь ей простить, что она наконец-то о себе вспомнила и личную жизнь устроила? Вот только не надо мне сейчас начинать про то, как она тебя из-за кота избила и выгнала. Самому-то не стыдно такой бред нести? Тем более, что твоя мама рассказала мне как обстояли дела на самом деле.

– Что молчишь? Нет ответа? Тогда быстро хватай свой костыль и скачи на улицу. И только посмей ей сказать какую-нибудь гадость, я тебе тогда повторное сотрясение обеспечу. У нее с сердцем плохо стало, когда я сказала, что ты в больнице, плакала всю дорогу, а ты тут обиженного из себя строишь. Взрослый мужик уже, а ведешь себя как ребенок.

Сань, я серьезно сейчас, – сказала Ленка глядя как он направился в палату, – знаешь, как говорят? "Посмотри, как сын относится к матери, так же впоследствии он будет относиться и к своей жене". И я не смогу быть с человеком, который ни во что не ставит собственную мать. Так что давай взрослей уже, и начинай наконец принимать правильные решения. Там тебя мама ждет. Ты идешь?

– Да иду я, – буркнул Саня, – телефон в палате на зарядке оставил, сейчас возьму и пойдем.

Ленка улыбнулась, глядя ему вслед, все оказалось намного проще, чем она опасалась. Зная Саню, от него можно было ожидать любую реакцию на приезд матери, начиная с обычной ссоры и заканчивая грандиозным скандалом, хлопанием дверей и истериками в стиле пятилетних детей, типа "не хочу-не буду, отстаньте от меня все". Однако пока все шло, практически идеально и он похоже ее наконец-то услышал. "Может мозги на место встают без выпивки?" – с надеждой подумала Ленка.

Саня еле шел, тяжело опираясь на костыль, со стороны создавалось ощущение, что он испытывает адскую боль при каждом шаге. На лице его было выражение крайней муки и Ленка смотрела на него с нескрываемым изумлением:

–Сааань, а что с тобой случилось-то со вчерашнего дня? Повторно ногу сломал? Может хватит уже идиотничать? Вчера ты практически без костыля скакал как конь, а сегодня на тебя без слез не взглянешь, ща сама от жалости заплачу, – съязвила Ленка, – это что за театр одного актера? Для мамочки стараешься? Так она и так все глаза выплакала, так что давай прекращай уже придуриваться. Поверь, всем нам и так тебя очень жалко, – Ленка усмехнулась, глядя как Саня сразу перестал хромать, но на лице его явно читалась обида на всех и вся.

"Божечки, великовозрастный ребенок", – смеясь про себя думала девушка, – "Но пока его маменька будет с ним нянькаться он таким и останется, вон как старался для мамочки, уже просто по привычке на жалость давит, чтоб пожалели его бедняжку. Надо как-то прекращать это мамулино сюсюкание с ним." Погруженная в свои мысли, Ленка и не заметила, как Людмила уже вскочила со скамейки и бежит им навстречу:

– Сашенька, милый, как ты, сыночек? Сильно болит? – Спросила она, подбегая к ним, и обняв сына. Потом Ленка в полном шоке наблюдала как эта маленькая хрупкая женщина, положила себе на плечо руку сына и практически взвалив его на себя, потащила того по направлению к скамейке. А Сашенька огромной тряпичной куклой повиснув на матери, молча и выражением вселенской муки на лице, позволял себя тащить.