– Вы один на сегодня, Александр Милентиевич, но переулок ваш пришлось искать. Вот список имущества на ознакомление… Покажете грузчикам куда носить?

– Покажу, только зовите проще – Сан Милыч! – Кержаев пробежал список взглядом, – Немного бы четверым?!

– Список составлен согласно номенклатуре. Опишите в заявлении, что недостаёт – докупим и доставим…

– Ой, как замечательно! Комплект карт десяти наименований, – Кержаев оторвался и через пассажирское окно показал шофёру: – Следуй за мной, голубчик…

– Сан Милыч, завтра маёвка на Первомайской площади, помните? – Настасья догнала ушедшего вперёд Кержаева.

– Помню. Я приглашён рассказать о планах благоустройства территорий и развития города… Как забыть?

– Много напридумали? – сощурилась девушка.

Собеседники скрылись в проходной арке, следом въехал грузовик. Александр Милентиевич непринуждённо перешёл на более комфортное для него «ты»:

– Напридумали, как верно говоришь, делать Первомайку значимой, как та же Советская. От неё начнём расширение района, да и всей верхней части города…

– Ой, как интересно! Ещё вчера окраина, рынок средной, а завтра уже значимость? – размечталась Настасья.

– А как иначе, милочка? Смотри, что творится – вздымается страна, полным ходом индустриализация, требующая отдачи сил, новых свершений, а пролетарию нужно где-то жить…

К одним из обозначенных ворот подбежал Шунька, встал возле «штанги». Вратарь покосился, но быстро вернулся в игру.

– Слышь, вратарь?.. – начал Шунька.

– Тойди от волот… шляются тут всяки…, – на полуслове прервал вратарь, не друживший с половиной алфавита.

– Волотарь, можно с вами? – повторно обратился к вратарю Шунька должно быть понятными тому словами.

– Кой волоталь? – в мимолётной задумчивости парень потерял игру. В оный момент ему в затылок налетел мяч, сбив с головы огромных размеров картуз. Вратаря шатнуло и вместо мяча занесло в ворота. Едва привстав, мяч снова ударил его по спине, но парень ещё витал в облаках: – Сам ты волоталь!..

– Ты же на волотах, вот и волотарь?

– А…, – паренёк завёл глаза под лоб, грязной перчаткой протёр под носом, – Чё длазнишь? Влаталь я, а не волоталь…

– Не дуйся… Я думал, так понятнее будет?..

Вратарь оказался беззлобным, крикнул своим:

– Лебяты, к нам новый иглок плосится…

Шуньку обступили с дюжину пацанов. Один лопоухий, к тому же рыжий и высокий – с Шуньку ростом, остальные на полголовы и ниже. Лохматые, чумазые, босоногие, штанины подогнуты, рубахи навыпуск или подвязаны узлом на животе.

– Здоро́во ли, ребята? – не растерялся Шунька.

– Здоровей видали, и то ничего! Отких такой будешь? – отвадил рыжий.

– С Кунавина, со слободы…

– Из купчишек, али как? – настаивал открыться рыжий.

Слобода Кунавино, зовущаяся горожанами «купеческой», до недавних пор извлекала недобрую славу от близости знаменитой Нижегородской ярмарки. На заре начинания купцы или перекупщики занимали для постойных дворов территории на «кунавине», не затапливаемой в половодье балке за береговым полобом, к коему чалили торговые суда. Ну, а где прижился купец – непременно притрётся преступный покуситель, горожанами нагорной части города тщетно избегаемый.

Купеческое и прочие сословия советская власть нещадно изживала, новенький на хулигана внешностью не походил, но денег за спрос, добрым людям известно, не берут…

– Нам трёхкомнатку выдали в наём. В том доме на левом взгорке…, – с понятным кивком ответил Шунька.

– Трёхкомнатку на семью? Знать, гепеушник? – пацаны усмехнулись, – Из гепеу да с управы эвон дом подселяют…

– Отец инженер-землемер градостроя, – гордо ответил Шунька. – И будет на том! Меня звать Шунька… Кержаев…