Они были вместе уже два года. Хотя это вряд ли можно так назвать в полном смысле. Нина развивала свой бизнес, летала на деловые встречи по всему миру и встречались они в промежутки между ее перелетами. Нину такая жизнь абсолютно устраивала. Виктор ей нравился: симпатичный подтянутый шатен, для своих 46 лет он прекрасно выглядел. Седина едва только тронула его виски. Нина, которой уже приходилось красить волосы, чтобы скрыть седые пряди, в этом даже немного завидовала ему. А Виктора седина как будто и не брала. «Хорошие гены» – подумала она тогда при встрече. Ей было сложно с российскими мужчинами. Особенно после международного опыта: на деловые встречи в основном приходили подтянутые, ухоженные мужчины с безупречными манерами. Большинство же ее соотечественников с возрастом расплывались, отращивали пузо и становились похожими на Винни Пуха из детского мультика. При этом они умудрялись считать себя верхом совершенства и предъявляли завышенные требования к женщинам. Нина частенько ловила себя на мысли, что и сама не прочь бы иметь такую же высокую самооценку, но, несмотря на подтянутую фигуру и регулярные занятия фитнесом, это у нее не получалось.

Российские мужчины были избалованы вниманием «слабого пола», поскольку женщин в стране оказалось больше, чем мужчин, – девяностые сильно поменяли демографическую статистику. Кого-то убили, кто-то спился, кто-то сел в тюрьму, кто-то покончил жизнь самоубийством, была также так называемая «утечка мозгов» – интеллигенция покидала страну. На Запад уезжали все, кто могли. Многие из оставшихся не ограничивались одним партнером в отношениях, но было похоже, что большинство людей это просто устраивало. Аргументировалось это тем, что «а какие альтернативы? Так же сейчас все живут». Но Нина не была готова на такое. Во-первых, не было времени на параллельные связи, а во-вторых, ей и с самой собой было так хорошо, что подстраиваться под полигамную жизнь какого-то бойфренда у нее не было надобности.

С Виктором Нина познакомилась в Санкт-Петербурге. В тот вечер они с подругой встречались в яхт-клубе в ресторане «Паруса» на Петровском острове. Это было их любимое место в Питере для вечерних посиделок: публика туда заходила достаточно приличная. Кроме того, в ресторане всегда была живая музыка, по вечерам был караоке, да ещё именно здесь делали любимый Нинин коктейль. Мимо проплывали белоснежные яхты, кто-то пел красивую песню, все это создавало у Нины ощущение будто она в отпуске, где-то на южном курорте.

Песня стихла, и на сцену караоке вышел мужчина. На нем была белая яхтсменская рубашка с синим воротником, на груди красовался вышитый якорь. Синие джинсы дополняли его морской стиль. На руке, держащей микрофон, красовался Rolex цвета серебра. Волосы были средней длины, что делало мужчину похожим на морских капитанов из голливудских фильмов. Французская бородка завершала его образ.

– Очарована, околдована, с ветром в поле когда-то повенчана. Вся ты словно в оковы закована, драгоценная ты моя женщина…4 – полился со сцены его бархатный баритон.

У Нины, которая вместе с подругой сидела у самой сцены, от этого проникновенного голоса побежали мурашки по телу. Голос будто обладал какой-то колдовской силой, хотелось слушать еще и еще.

– …Ты песнь моя обручальная, и звезда ты моя сумасшедшая, – продолжал завораживать голос. – …И слезами, и стихотворениями обожгу тебя, горькую, милую…

В этот момент глаза поющего встретились с восхищенным взглядом Нины. Мужчина продолжил петь, уже не отрывая от нее глаз.

– Драгоценная ты моя женщина! – закончил он петь, отдал ведущему микрофон и спустился со сцены. Он прошел мимо их столика. Но минут через десять вернулся с двумя коктейлями, такими же, что были у обеих подруг. Видимо, официант отрабатывал свои чаевые.