– Пожалуйста, – прозвучал равнодушный ответ.

Альбина указала на стул возле кровати Влада, с которого только что поднялась. Сама встала у изножия кровати, опираясь на её спинку. Усаживаясь на стул, Валентина спросила Альбину:

– Влад знает?

– Нет, – произнесла Альбина, моментально сообразив о чём идёт речь.

Валентина слегка кивнула и спокойно произнесла:

– Влад, твой отец умер от инсульта девять дней назад.

Влад угрюмо молчал несколько минут, прикрыв глаза. Когда он заговорил, в его голосе слышались нотки сарказма.

– Что вы хотите от меня? Нужна помощь в организации похорон?

Валентина ответила грустно.

– Нет, Влад. Сергея похоронили. Я хотела поговорить совсем о другом. Прости меня, если ты нехорошо себя чувствуешь, я уйду.

Он приподнялся чуть выше на подушке. Альбина, ловившая каждое его движение, встревоженно потянулась к нему. Влад кивнув, остановил её, давая понять, что беспокоиться не стоит. Она осталась на месте. Влад ответил Валентине.

– Всё нормально. Я вас слушаю.

– Влад, я любила Сергея, – произнесла Валентина, почувствовав, что Владу неприятно, когда она называет умершего его отцом. – Эти шесть лет с ним были для меня самым счастливым временем в моей жизни.

Влад, не выражая более никаких эмоций, терпеливо слушал её.

– Я чувствовала в ответ его заботу и любовь, я впервые ощутила, что значит не иметь проблем. Конечно, для меня имел значение материальный комфорт, в котором мы жили. Но прежде всего… – Валентина впервые за время разговора разволновалась, на глазах выступили слёзы, которые она поспешила утереть пухлой ладонью, – мне было с ним так хорошо…

Она умолкла. Влад, видя её смятение, заговорил сам.

– Я не могу поверить, что мы с вами говорим об одном и том же человеке, что с ним кому-то могло быть хорошо.

Губы Влада искривила усмешка. Желая причинить женщине боль в отместку за тёплые слова в адрес его отца, он спросил:

– И вы мирились с его изменами?

Валентина вздохнула.

– Сергей не изменял мне. Я в этом уверена. Женщина, даже если не знает этого наверняка, не может не почувствовать…

– Ну значит, постарел, – Влад, отчего-то почувствовав жалость к Валентине, продолжал. – Если вы хотите убедить меня в том, каким он был хорошим человеком, то прошу вас, не стоит терять время.

– Нет-нет, Влад! Прости, что я тебя утомляю. Но поговорить я хотела совсем о другом. У меня никогда не было такой возможности, и боюсь, не останется и в дальнейшем. Единственное о чём я сожалела всё это время, было то, что Сергей не общался с тобой. Не знаю, что послужило тому причиной, и ты вероятно не захочешь мне рассказать. Просто если ты ненавидишь его за то, что он не ухаживал за твоей мамой во время её болезни…

Скулы Влада побелели от ярости, но он сдержался и ничего не сказал.

– Влад, могу сказать как врач, поверь, я имею на это право, что очень немногие люди способны, преодолев в себе страх перед болезнью, перед возможным уходом своих близких, быть рядом с ними до конца. Я всегда помнила, как ты ухаживал за мамой, и восхищалась тобой. Когда я заводила разговор о тебе с Сергеем, он обрывал меня и просил никогда больше не начинать. Но я видела, как он переживал разрыв с тобой.

Влад перебил её:

– Давайте всё же оставим попытки реабилитировать этого человека в моих глазах…

Валентина, разволновавшись, перебила его в ответ:

– Прости меня, пожалуйста! Влад, всем этим я хотела сказать всего лишь, что была с Сергеем не из-за того, что он богат. Мы считали себя мужем и женой, но брака не регистрировали. Я не имею права и не собираюсь претендовать ни на какую собственность Сергея. Но ты должен в течение полугода вступить в наследство. Есть дом, это дом твоих родителей, Влад. Не только отца, которого ты ненавидишь, но и матери.