– На бывшей даче Дурново.

– Я понял, это хорошо. Тогда готовьте прикрытие, операцию будут осуществлять казаки Шкуро. Они как раз находятся тут и будут востребованы. Всё, как вы и хотели.

– Понял, я могу идти?

– Да, – и, пожав протянутую руку, Климович ушёл.

***

Бравый войсковой старшина Шкуро, выслушав личный приказ Керенского о зачистке штаба анархистов, только уточнил.

– Атаковать и всех убить? И если будут женщины, то их тоже?

– Нет! – Керенский был предельно краток. – Атаковать, принудить к сдаче, а всех, оказывающих вооружённое сопротивление, уничтожить. Остальных арестовать и заключить в Петропавловскую крепость. Решение о их дальнейшей судьбе я приму позже. И оградите, пожалуйста, женщин от насилия. Задача вам ясна?

– Как есть, ясна. Всё сделаем. Хлопцы уже изрядно заскучали здесь. А когда матросню пойдем рубить?

– Пока не стоит их рубить, но если не поймут по-хорошему, то Кронштадт нужно будет брать. А возможно, что они схватятся с солдатами и в Петрограде, тогда уж дело будет за вами. Надеюсь, на вас можно надеяться?

– На нас всегда можно надеяться, особенно после того, как вы назначили генерала Каледина на пост начальника Петроградского гарнизона. Все казачьи полки готовы пойти за вами и в огонь, и воду.

– Ну, что же, я рад, искренне рад. Ждите приказа, вы свободны.

Теперь оставалось дождаться вестей от Маннергейма и Куусинена. Подумав, Керенский несколько урезал запланированную сумму денег Маннергейму и добавил из них Куусинену и теперь ждал развязки. И она наступила довольно скоро.

Май уже подходил к концу, когда в Финляндии начались сначала редкие, а потом всё более учащающиеся нападения на матросов Балтийского флота, находящихся в Гельсингфорсе. Началось всё с нападений на склады и единичных нападений на матросов и офицеров.

Дальше – больше. Приехавший в Гельсингфорс по железной дороге адмирал Григорович был удивлён и обрадован хорошим отношением к себе офицеров и настороженным – солдат. Особенно плохо его встретили в бригаде линейных кораблей, но неприятную ситуацию помогли изменить внезапные нападения неустановленных лиц на матросов.

Сначала их только били и разоружали. Матросы стали передвигаться по несколько человек, офицеры также старались не появляться в городе по одному. Очередное нападение финнов произошло на трёх матросов, возвращающихся с увольнения, привычно захвативших с собой вытребованный у старшего офицера крейсера револьвер.

Поняв, что нападения не избежать, один из матросов вытащил револьвер и стал стрелять по нападающим, в результате чего убил одного из них. На это тотчас же прозвучали ответные выстрелы. И все трое оказались убиты на месте.

На кораблях по тревоге были подняты экипажи. Вооружённые отряды матросов направились в город искать убийц, но так и не нашли. Криминальная финская полиция тоже начала поиски, но грабителей уже и след простыл. А может, их никто всерьёз и не искал?

И вдруг, ровно через неделю после этого случая, в Гельсингфорсе и по всей стране вспыхнуло восстание. На вооружённые матросские патрули стали нападать целыми отрядами. В разных частях города завязывались бои, и матросам ничего не оставалось, как отступать под атакующими превосходящими силами финнов в порт.

Сейм забурлил, в нём единогласно была принята резолюция об отделении от Российской империи. Тем не менее, сейм разделился на леворадикальную партию во главе с Куусиненом и праворадикальную партию власти, представляющую буржуазию во главе с Свинхудом и генералом Маннергеймом.

По всей стране тут же завязались бои между сторонниками двух радикальных партий. Отряды Красной гвардии, не теряя времени, стали захватывать города юга Финляндии. В короткий срок были взяты под контроль Турку, Выборг, Тампере, Коувола, Пори и Виипура. Гельсингфорс оказался в окружении. Генерал Маннергейм бежал в центральную часть Финляндии и стал спешно создавать шюцкур и отряды егерей. В Гельсингфорсе остался председатель финского Сената Пер Свинхувуд. Его защищали горожане и шведские добровольцы, прибывшие по морю.