Однако, что-то все же не давало покоя агенту. Некая маленькая деталь, которую он мысленно отложил в уме и сейчас не мог вспомнить. И пока он ее не вспомнит, возвращаться в Лос-Анджелес ему не стоит. Надо думать еще и еще и вновь прокручивать различные варианты, пусть даже дело основывалось на пустом месте.

Если поверить двум женщинам и исходить из их слов, то странные события начались около месяца назад и все еще продолжаются. Странные приступы апатии двух богатых и влиятельных мужчин, тесно общающихся между собой и отрицающих факт этих странных апатий. Напрашивался лишь один закономерный вывод: сговор. Мэра и бизнесмена объединяет некое общее дело, которое они предпочитают скрывать даже от самых близких людей. И, вероятно, это дело не слишком приятное для обоих, настолько неприятное, что оба скрывают свой страх перед ним. Да, пожалуй, эта апатия, если она существует, может быть вызвана только страхом, диким страхом перед чем-то или кем-то. Ведь у них множество общих проектов, да и их совместный досуг – скорее всего лишь прикрытие. Наверняка на этих встречах они обсуждают, как выйти из некой ситуации, которая приводит их в ужас.

Если дело в этом, если их действительно связывает некая страшная тайна, то они играют свои роли очень убедительно: один все отрицает и наотрез отказывается сотрудничать с расследованием, а другой тоже все отрицает, но при этом создает видимость помощи расследованию.

Том Картер задумчиво вертел бокал в руке. Версия вроде бы вполне сносная, однако и в ней есть свое НО…Если бы они действительно хотели что-то скрыть, то едва ли появление непосредственно среди них агента ФБР их обрадовало бы. А в этой ситуации, их близкие сами вызвали к ним того, кого они, должно быть, менее всего хотели видеть. Как это объяснить? Непростительная недальновидность заговорщиков или столь неудачное стечение обстоятельств для них? А если в заговоре все четверо, то опять же зачем им привлекать внимание ФБР?

На эти вопросы у Картера пока не было четкого ответа. Если же рассмотреть другую версию и допустить, что все четверо говорят правду, то тогда получается действительно загадочная ситуация. Ситуация, в которой разберется только…Лакруа!

Мистер Картер чуть не поперхнулся. Он вспомнил слова, которые почему-то отложились в его памяти.

«Почему ты не хочешь сходить к психологу? Лакруа разберется в любой ситуации!» – испуганно-укоризненным тоном причитала миссис Карстон во время короткой разборки между ней и ее супругом на глазах у него.

Лакруа – французская фамилия, не слишком распространенная в Штатах. Так зовут психолога четы Карстон, а у психолога Джона Стивенса, если ему не изменяет память, вроде бы тоже французская фамилия.

Агент Картер достал из кармана блокнот и проверил. Все верно. «Психолог мэра – мисс Лакруа» – было написано в блокноте. Значит у Карстона и Стивенса один и тот же психолог. Человек, который, должно быть, хорошо осведомлен о состоянии двух интересующих его людей. Но как выведать у нее эту информацию? Если отказать ему в приеме она не может в силу его служебного статуса, то информация, касающаяся ее клиентов, конфиденциальна. И ни мэр Сиэтла, ни, тем более, судовладелец не выдадут ему разрешение на раскрытие информации о них от их общего психолога. Впрочем, в отношении мистера Стивенса можно попытаться. И Том знал, кто сможет помочь ему в этом.

Через несколько часов они встретились в уже знакомом ему ресторане на берегу озера. Картер посвятил Оливию в ход своего расследования и рассказал ей о необходимости поговорить с психологом ее отца. Реакция дочери мэра была вполне ожидаемой.