Не приминая траву, его конь быстро бежал к воротам Артурова дворца.

Подъехав, Килхух крикнул:

– Эй, привратник!

– Вот он я. Если ты явился не с добром, я тебя не пущу. Я здесь привратником каждый первый день января, а все остальное время ворота стерегут Хиандау, Гогигук, Хлайскеним и Пеннпингион, который ходит на голове, потому что бережет ноги. Он не задирает их к небу и не опускает на землю, а перекатывается по полу, как круглый камень.

– Открывай ворота.

– Не открою.

– Это почему же?

– Нож воткнут в мясо, и вино налито в рога. Веселье у короля Артура, и вход заказан всем, кроме сына короля из дружественной страны или ремесленника с поделками. Однако твоим псам требуется отдых и отдых требуется твоему коню. Да и для тебя пожарят и наперчат мясо, подадут вино и споют песни. Еды, которую принесут в гостевой покой, хватит на пятьдесят мужей. Тебе там будет не хуже, чем в Артуровой зале, к тому же много там перебывало чужеземцев, которым не положено переступать порог дворца. Красавица взобьет для тебя подушки и убаюкает тебя колыбельной, а завтра, когда ворота откроются для всех, для тебя они откроются в первую очередь. Ты войдешь в Артурову залу и себе по вкусу выберешь место за его столом.

– Ну уж нет, – ответил юноша. – Или ты открываешь ворота, и тогда мы поладим, или не открываешь, и тогда я обесчещу твоего господина и накличу на тебя беду. Трижды крикну я, и все умрут от Пенгвайда в Корнвахле до Динсола на севере и до Эсгайра Ойрвела в Ирландии. Все беременные женщины во дворце разродятся до срока. В сердце у них поселится болезнь, и они никогда больше не понесут.

– Все равно, – сказал ему Глевлвид Гавайлваур, – ты не нарушишь законов Артура до того, как я поговорю с ним.

Глевлвид отправился во дворец.

Артур спросил его:

– О чем ты хочешь мне сообщить?

– Половина моей жизни осталась позади и твоей – тоже. Я был в Кайр Се и Ассе, в Сахе и Салахе, в Лоторе и Воторе, побывал я в Индии Великой и Индии Малой, бился в сражении при Дай Анире, когда двенадцать заложников привезли из Хлахлина. Еще я был в Европе, и в Африке, и на островах Корсики, и в Кайр Братухе, Братахе, Вертахе, и это я был с тобой, когда ты убил всех из семьи Клиса, сына Мерлина, и когда ты убил Мила Ди, сына Дикима, и когда ты завоевал Грецию на востоке. И я был в Кайр Ойте, и в Аннойте, и в Кайр Невенхире. Девять высших властителей, прекрасных собой, я видел там, но ни один из них не сравнится красотой и гордыней с тем, кто стоит теперь у твоих ворот.

– Если ты шел сюда шагом, то обратно беги бегом, – приказал ему Артур. – Подними всех, кто может держать факел, кто еще может открыть глаза, и пусть они все приветствуют его и служат ему, пусть подают вино в золоченых рогах и жареное и перченое мясо на блюде, пока не нажарят нового мяса и не принесут нового вина. Неприлично нам не принять такого мужа, когда на улице дождь и ветер.

Сказал Кай:

– Клянусь рукой моего друга, если ты послушаешь моего совета и впустишь мужа во дворец, ты не нарушишь законов нашего двора.

– Ты прав, благословенный Кай. Честь для нас, что он посетил нас, и чем любезнее мы будем с ним, тем больше мы послужим нашей славе.

Глевлвид возвратился к воротам, отпер их, и, хотя еще не было мужа, который не сходил бы у ворот с коня, сын Килита не сошел с коня.

– Приветствую тебя, правитель острова, – сказал Килхух, – и пусть мое приветствие даже нижайшее к нижайшим будет выше любого другого и равным ко всем твоим гостям, твоим воинам и твоим вождям. Всех я приветствую и тебя вместе со всеми. Будь славен ты во веки веков на своем острове.