Поступил еще один телефонный звонок, Ильгару сказали, чтобы он не отлучался из квартиры в течение часа, еще через полчаса очередным звонком его попросили спуститься вниз и сесть в стоящую у подъезда машину. В тот момент он подумал, что не знает хорошо это или плохо, что ни жены, ни детей дома нет. Прощание и объяснения – невозможны, но, если он никогда не вернется – как они узнают, где храниться нажитое тяжким трудом?! «И записку не оставишь, все заберут!» – с горечью подумал он и стал собираться на выход.

Выйдя на лестничную клетку, он почти инстинктивно понял, что этажом выше кто-то стоит, отрезая путь к бегству, если он решится на него. Пренебрегая любезно предоставленным ему лифтом с открытыми дверцами, Ильгар стал медленно спускаться со своего восьмого этажа. На седьмом, пятом и третьем этажах по несколько человек занималось небывалым делом – чистили шахту мусоропровода, усердно демонстрируя любовь к труду и отсутствие всяческого внимания к его особе.

«Почему они думают, что я сбегу» – недоумевал Ильгар, пока не понял, что «мусорщики» – люди его клана, а не вышестоящие конкуренты, для которых на роль жертвы подходил любой представитель второго клана, естественно в соответствующем ранге. Клан отдавал Ильгара в качестве неизбежного жертвоприношения и разумно подстраховывался на случай его спонтанного бунта против этого решения. Как только Ильгар, минуя пролет, поворачивался спиной к «мусорщикам», он физически ощущал их тяжелые взгляды, буравившие его спину. Хотелось обернуться, но он медленно, не останавливаясь, спускался по лестничным пролетам, чуть ли, не впервые в жизни получая удовольствие от необычного для себя променажа.

Выйдя из подъезда, Ильгар направился к впритык стоящей машине с тонированными стеклами. Впервые за долгие годы он перестал фиксировать такие «мелочи», как цвет и марку машины, номера и запоминающиеся детали ее поверхности. Зачем, для чего ему эта информация, может ли она спасти его жизнь? – Нет, конечно!

Он открыл заднюю дверцу машины и плюхнулся на сиденье, не здороваясь и не ожидая привычных приветствий. Кроме шофера в машине никого больше не было. Теперь он, действительно, был сдан вышестоящему клану, и о его сохранности (или же исчезновении) больше никто из своих беспокоится не будет.

Ильгар столько раз сам принимал участие в подобных операциях, что почти точно знал, куда его везут. Его не лишили способности видеть все своими глаза, и он терялся в загадках – хорошо это или плохо?

По пути водитель вдруг достал мобильный телефон. Слышать как звонок, так и сам разговор, Ильгару мешала перегородка – звуконепроницаемая и, скорее всего, пуленепробиваемая.

Видимо, получив новые инструкции, водитель притормозил, развернул машину и направился в противоположную сторону.

«Кто-то в очередной раз меняет линию моей судьбы» – мог бы подумать, находясь в его ситуации, какой-то человек, но Ильгар не был «каким-то» и твердо знал, что «Кто-то» – Лидер всех правящих кланов страны, удерживающий в своей памяти чудовищный объем информации, помнящий каждого из более или менее значимых подчиненных в лицо и по имени, владеющий такими мельчайшими подробностями биографии человека, что создавалась иллюзию его ежесекундного всепребывания.

Теперь появилась необходимость отслеживать маршрут, и Ильгар отвлекся от своих дум. Он только начинал догадываться о направлении движения, как боковые стекла и панель, отделяющая его от водителя, стали светонепроницаемыми. Задний салон машины погрузился почти в полную тьму, и это было плохим знаком – возможно, с Ильгаром больше никто разговаривать не собирался и все его планы рушились прахом.