– Знаешь, Диана… мне кажется, убить тебя будет непросто.

– Не важно! С сегодняшнего дня – ты мой друг. Я друзей не бросаю.

И они пожали друг другу руки.

***

…Вот так и получилось, что лаборант Виктор Барсучонок влип окончательно.

Родители Барсучонка преподавали в нашем университете. И он на собственной барсучьей шкуре убедился, что родители-учителя – это не просто факт биографии, а почти диагноз.

Люди они были неплохие. Любили единственного сына и, как могли, давали ему то, что он просил. К счастью, просил Барсучонок немного. А еще они любили французов, коллег и демократию.

Ненавидели они губернатора Адамковского. Барсучонок слышал о нем, кажется, с момента рождения. А может быть, и с момента зачатья.

И тут скрывалась тайна.

Виктору казалось, что губернатор был всегда. И что он правил областью еще с тех времен, когда большой страной правили Горбачев, Черненко и другие люди со смутно знакомыми фамилиями. И будут продолжать править несколько столетий, как библейские патриархи.

Но совсем недавно выяснилось, что Адамковский стал губернатором всего лишь пять лет назад. Это никак не тянуло на древность. В том году Виктор ходил в четвертый класс. Но он был почему-то уверен, что родители уже тогда ругали губернатора на чем свет стоит. В чем же дело? Может, они ругали всех губернаторов, по очереди?

Видимо, тут была замешана какая-то пространственно-временная аномалия.

Утром, за завтраком, он видел, что Адамковский опять выступает по телевизору. Даже в пиджаке и с галстуком губернатор все равно был похож на типичного дачника, который едет в пригородном автобусе с граблями и пакетом рассады.

Губернатор Адамковский, как всегда, собирался чего-то не допустить.

– Удивительный человек. Коммунистов с регионалами помирил, – заметил отец.

– Это где? В нашем областном совете? – Барсучонок попытался изобразить осведомленность. Он точно помнил, что давно, еще в детстве, кто-то из регионалов очень громко ругал губернатора.

– Я о том, что его теперь все ненавидят. Даже коммунисты.

– Вот оно как.

Камера показала стол с более дальнего ракурса. Теперь можно было увидеть и других участников заседания. Два десятка пожилых людей в серых пиджаках усердно перебирали бумаги.

– Вся банда собралась, – заметила мать. – Вон, Пацуков сидит. Бывший почетный свиновод РСФСР, совсем в люди выбился.

Управляющий делами губернатора Самсон Иванович Пацуков был в черном пиджаке. Когда камера переключалась на ближний план, можно было разглядеть его здоровенные наручные часы с полудюжиной циферблатов.

– Зарецкого видно? – спросил отец.

– Не показывают, – процедила мать сквозь зубы. – Зачем ему светиться? Он и так всех знает.

Барсучонок покопался в памяти. О Зарецком он помнил только фамилию.

– А кто такой этот Зарецкий? – спросил он. – Министр какой-нибудь?

– Зарецкий отвечает за деликатные дела, – ответил отец. – У него нет даже официальной должности. Он просто самый главный.

Барсучонок пошел в коридор и стал надевать ботинки.

– Ты на митинг пойдешь? – спросил отец.

– А что, будет митинг?

– Губернатор запретил. Но он все равно состоится. У вас в школе не говорят об этом?

– Если и говорят, я не помню.

– Учителя, скорее всего, будут вас запугивать. Слушать их не надо. Вот увидишь, будет что-то грандиозное. – Отец понизил голос. – Самди вернулся.

– И его арестовали? – с надеждой спросил Барсучонок.

– Они даже с этим не справились. Ян Иосифович прячется, конечно. Но на митинге будет. Нам надо идти. Сегодня все решается. Если мы допустим это в нашей области – то это расползется по всей стране.