– Прошу вас! – раздался изнутри голос мэра, и Лисси вошла.

Мэр Дрэггонс стоял у окна и разглядывал пронизанную солнечными лучами улицу. Летняя какофония: цоканье копыт лошадей, звон посуды из ресторана напротив, журчанье струй фонтана и заливистое пение птиц, – все это врывалось в открытые по случаю жары окна и оседало мельчайшей пылью на грузных томах делопроизводства и потертых корешках папок, которыми был завален стол хозяина кабинета. По ссутулившейся спине мужчины Лисси показалось, что и сам мэр мечтает о том, чтобы вспорхнуть подобно птичке – этакой толстенькой и круглобокой птичке – и улететь подальше из этого душного кабинета в сияющий летний день. Мужчина вздохнул, промокнул лысину платком, обернулся к посетительнице и вздохнул еще глубже и обреченней.

– Прошу вас, нисса Меззерли, садитесь! – любезно предложил он, и Лисси снова испытала сочувствие к мэру, представив, сколько сил стоила ему эта любезность. – Какое дело привело вас ко мне?

– Видите ли, нисс Дрэггонс, – начала Лисси. – Я уже окончила школу, и наступила пора вступать во взрослую жизнь.

– Вот как? Выросли, говорите? – поднял брови мэр, и этот излом бровей являл собой скепсис в чистом виде. – И собираетесь ступить на дорогу жизни… И как же вы представляете себе этот… м-м… путь во взрослую жизнь?

Тут нисс Дрэггонс поднял на Лисси глаза, и она ясно прочитала во взгляде мужчины, что путь Фелиции Меззерли не кажется мэру Груембьерра ни в коем случае той проторенной дорогой, по которой организованными рядами ходят добропорядочные граждане. Скорее, этот путь представляется ему кривой лазейкой, темным коридором, полным неприятных сюрпризов за каждым углом, проулком в адских трущобах, где тебя на каждом углу подстерегает громила с дубинкой и сакраментальным вопросом: «Вы не скажете, как пройти в библиотеку, а то закурить хочется?»

– Я собираюсь открыть в нашем городе кондитерскую, – с подкупающей откровенностью призналась Лисси. – У нас же нет ни одного специализированного на десертах магазина. А для этого мне сначала нужно получить разрешение городских властей, проще говоря, ваше, нисс Дрэггонс.

Недоверие, которое отразилось в глазах мэра, чуть смутило Лисси. Она тоже понимала, что ее путь к славе и успеху тернист и крут, но вот подобное недоверие все же было обидно. Ну честное слово, коржики-моржики, неужели он думает, что…

– Просто кондитерская, нисс Дрэггонс, – уточнила Лисси. – Не подпольный клуб для террористов, не перевалочный склад контрабандистов, не храм тайной секты пожирателей обезьяньих мозгов, не мастерская по изготовлению динамита, не…

– Нет?

– Нет.

– Вы можете это гарантировать, нисса?

– Безусловно. Со всей ответственностью.

– Вот как? То есть прямо голову даете на отсечение?

Мэр продолжал разглядывать Лисси, как редкую чешуекрылую, занесенную летним ветром в его кабинет.

– Нисс Дрэггонс! – взмолилась Лисси. – Ну вы ведь знаете, как я люблю готовить сладкое. Вы же сами хвалили мои пирожные с пьяными вишнями, которые я приготовила для школьного бала Зимнего Коловорота…

Взгляд мэра чуть смягчился.

– И еще раз я приготовила вам в подарок от класса самодельные трюфели, когда вы инспектировали нашу школу два года назад…

Глаза мэра затуманились от сладких воспоминаний, и он чуть было даже не сглотнул.

– Ну предположим, – осторожно сказал он, слегка приоткрывая пуленепробиваемую дверь своего доверия, – предположим, что я клюну на эту удо… на секундочку вам поверю… – он повелительно поднял руку, поскольку Лисси открыла было рот для бурных восклицаний, – но перед тем, как я дам вам свое окончательное и безоговорочное согласие и запущу процесс по выдаче лицензии, я хотел бы у вас узнать одну деталь. Одну малюсенькую деталь, – тут мэр поморщился. – Попросил бы вас, так сказать, пролить свет на одно темное дело.