Среди многих испанцев благородного происхождения, посещавших дом Фердинанда Моралеса, был некий дон Луис Гарсиа, человек приятных, скорее очаровательных манер. Он никогда не говорил прямо о своем звании или ранге, и никому не ведомо было поле его деятельности – то ли это церковь, то ли орган государства, то ли армия, то ли королевский двор. Казалось, он везде был принят. Любезность с таинственностью вместе настораживают людей. Интуитивное чувство опасности не находило объяснения, но и не покидало тех, с кем имел общение ласковый и обходительный дон Луис Гарсиа.

Страницы нашего повествования еще поведают читателю многое о характере и роли этого персонажа. Пока лишь отметим его приверженность аскетизму и строгим правилам жизни. Он слыл религиозным, чурался мирских удовольствий и страстей. Дон Луис рьяно соблюдал предписанные посты и изобретал для себе добавочные, дабы молитвы его вернее находили путь на небеса. Щедрой благотворительностью он завоевал почет у монахов и бедного люда Сеговии. Образцового католика дона Луиса Гарсиа любили холодно и не без опаски.

Дон Фердинанд тепло принимал в своем доме праведного гостя. Моралес не испытывал беспокойства. Абсолютная уверенность в непроницаемости брони из сплава доброго имени, богатства и монаршего покровительства не оставляла в его душе места для чувства опасности.

А между тем, благонамеренный и внешне холодный дон Луис питал самые горячие чувства к супругам Моралес. Завидуя признанию и ненавидя счастье, он всерьез озаботился исканием порочащих фактов. Дон Луис никогда не ведал любви, над этим чувством он скрытно насмехался. Он исповедовал злобу, амбиции, месть. Этот катехизис был родным его натуре и приносил ему успех.

Дон Луис мужал в аморальное атмосфере, которой дышала Испания до восшествия на престол королевы Изабеллы и короля Фердинанда. В те времена королевский двор потакал низким страстям и не почитал закон. Религия не играла роль защитника благопристойности. Убийство и насилие оставались безнаказанными. Казалось, порочные страсти есть лучшее руководство к действию, и добродетели нет места в стране.

Энергия новых монархов весьма способствовала возвращению законности и безопасности в Испанию. Людские нравы, однако, принимают реформы медленнее государственных устроений. Дон Луис Гарсиа был одним из тех, кто по-прежнему уповал на безнаказанность силы.

Фердинанд Моралес неохотно отлучался из своего дома в Сеговии, ибо расставание с молодой женой даже на небольшой срок томило его. Но короткие наезды в Вальядолид и в Леон для сопровождения Изабеллы, где королева попеременно держала свой двор, были неизбежны. Последний его отъезд грозил стать продолжительным. Ему предстояло вернуться вместе с монархами в Сеговию и оказать им гостеприимство. Мари, как и муж, огорчалась разлукой, которая всегда вселяла в нее чувства неуверенности и незащищенности.

Пока Фердинанд находился вне дома, Мари старалась никого не принимать – так спокойнее. Но по недосмотру слуг к ней допустили дона Луиса Гарсиа. Не слишком жалуя сего господина, она могла привести причину и не выходить к нему. Не желая казаться слабой самой себе, Мари приняла визитера.

Вкрадчивая и льстивая речь дона Луиса заставила Мари сначала испугаться, потом вознегодовать. По туманным намекам гостя она заключила, что ему, возможно, известна история ее первой любви. Неужели тайна открыта, и негодяй знает то, что не известно мужу? Страх и гнев смешались в сердце молодой женщины. Дерзкий лицемер смеет выражать сочувствие! Она сумела овладеть собой и изгнала доброхота из дома, но не тревогу из сердца.