– Милости просим!

– Пока всего хорошего! – и Весенин исчез так же быстро, как появился. Долинин посмотрел из окна, как тот легко сел на велосипед и покатился по аллее.

– Ловкая штука! – заметил Грузов. Долинин отошел от окна.

– А вы, Антон Иванович, пообедаете – и за работу! Ну, идемте!

Они прошли в столовую.

За обедом горничная подала Долинину письмо.

Он посмотрел на конверт и поморщился, после чего вскрыл его и бегло прочел записку.

– Держу пари, что от Дерунова, – произнес Антон Иванович с таким видом, словно обнаружил глубочайшую проницательность.

– Да, – ответил Долинин, – просит позволения зайти вечером и оставить у меня какие‑то векселя для протеста. Вы уж примите его за меня!

– А – а! Скажите на милость! – проговорил Грузов и поспешно стал глотать горячий суп.

Долинин ел также молча. Беспокойство снова овладело им. Два часа, как ушел брат, и его все нет. Дерунов, наверное, уже вернулся со службы из своего банка и вдруг встретился с ним там, дома!.. При этой мысли Долинин даже откинулся к спинке стула. Горничная убирала тарелки, заменяя их чистыми, уносила кушанья, заменяя их, и Долинин ел все механически, ничего не замечая вокруг. Он и поднялся из‑за стола только следом за Грузовым и, когда тот ушел к себе в контору, медленно поднялся по лесенке наверх, в свой кабинет. Это была уютная комната, с широкой софою, большим письменным столом, вся заставленная книжными шкафами. Из нее лесенка в шесть ступенек вела в крытую стеклянную вышку. Долинин занимался астрономией и подолгу просиживал на своей вышке, следя за течением звезд в телескоп или подзорную трубу.

Долинин лег на софу. Сон быстро сморил его, но мысли о брате занимали и сонный ум. Долинин вдруг увидел Николая. Он вошел к нему тихо, бледный, с окровавленными руками, и сказал: «Брат, я убил его. Я не мог осилить своей ненависти!»

Холодный пот облил Долинина. «Что ты сделал?» – воскликнул он в ужасе и вскочил.

– Вам сюда подать чай, барин? – спросила его горничная. Он еще не мог прийти в себя.

– Что? – спросил он, тревожно озираясь.

– Сюда, говорю, подать чай или сойдете? – повторила горничная.

– Брат не вернулся? – поинтересовался он, вспомнив сон.

– Нет еще. Как ушли, еще не вернулись!

– А! – Долинин вздохнул с облегчением. – Чай? – сказал он. – Чай снесите Грузову, а мне подадите потом, когда придет брат или Весенин. Сюда подадите!

И он опять остался один. Знойный день, как и накануне, сменился ненастной ночью. Опять гремел гром и лился дождь, все наполняя угрожающим шумом. Долинину стало жутко. Он зажег лампу. Влетел комар и с монотонным зудением стал биться о горячее стекло. Долинин раскрыл книгу, но не мог читать.

Заскрипели ступеньки. Он поспешно обернулся. Это был Весенин.

– Вот и я, – весело сказал он. – Ну и погодка! Ад на дворе. «Шел дождь, и перестал, и вновь пошел!.. «Скажите, что у вас тут делал Анохов? Вы его не видели? Странно! Он все тут вертится. От вас ехал – его встретил, теперь опять. Что вы такой бледный?

Весенин, видимо, был оживлен.

– Я? – ответил Долинин, откладывая в сторону книгу и вставая, чтобы подать Весенину руку. – Удивительно! Я не нервный вообще, но сейчас меня встревожил сон.

– Что за сон?

Долинин покачал головою и серьезно сказал:

– Никому не расскажу его, но долго не забуду. Вы верите в пророческие сны? – хрипло спросил он.

– Верю ли? – Весенин сел и закурил папиросу. В это время служанка внесла чай. – Видите ли, с другим бы я на эту тему позубоскалил, но с вами это неловко. Вы человек серьезный, – он улыбнулся. – Лично я реалист и по складу ума, и по образованию, и толковать свои сны не стал бы, но в то же время не смею отрицать пророческие сны, а потому… просто избегаю думать об этих материях.