В порыве эмоций Елена вошла на сайт Sud Naroda, потянулась к кнопке голосования, но вовремя одумалась. Сегодня она спасает не педофила Панина, а правосудие, которому служила всю жизнь.

В уголовном деле Борис Панин представал законченным педофилом. Но как он докатился до преступления, как стал сексуальным маньяком?

Такие сведения всегда важны для расследования. А кто лучше всех знает мужчину? Конечно же жена, путь даже бывшая. Сведения о ней имелись в уголовном деле – Надежда Олеговна Ершова. К ней и отправилась в первую очередь Елена Петелина.

Надежда Ершова долгие годы работала медсестрой в клинической больнице в отделении онкологии. Светловолосая женщина с большими глазами и поджатыми губами встретила следователя настороженно. Одну руку она держала в кармане халата, а другую сразу подняла, словно преграду, и жестом прервала Петелину, как только та представилась.

Надежда бросила взгляд по сторонам и согласилась побеседовать со следователем во дворе больницы подальше от любопытных глаз.

– Вы догадываетесь, почему я здесь? – спросила Петелина, когда они покинули больничный корпус и двинулись по дорожке сквера, где их никто не мог слышать.

– Чего ж гадать. Мне показали сайт с Паниным. Добрые люди, напомнили. – Ершова выдернула из кармана руку с включенным телефоном и сорвалась: – Ну, сколько можно? Мы уже сто лет в разводе, я фамилию прежнюю взяла, а мне все тычут – смотри, твой! А я его видеть не хочу! Думала, что Панин исчез навсегда и тут – на тебе! Звезда интернета!

– Скоро это прекратится, мы работаем, – заверила следователь.

– Скажите, народный суд – это по-настоящему? Или Панин сам что-то придумал?

– Разбираемся, опрашиваем всех, кто знал Панина. Вот вы, знавшая его характер, как думаете?

– Нет, не в его стиле, – поколебавшись, ответила Ершова. – Панин всегда был скрытным, стремился быть незаметным.

– Как же вы с ним познакомились, если он такой скромный?

Медсестра убрала телефон в карман и вытерла руку о халат, словно стирала грязь.

– Мы с Борисом в одном классе учились, потом долго не виделись, а встретились лет через семь после окончания школы. Панин работал тренером в бассейне, а я здесь, медсестрой в онкологии. Ну и как-то завертелось… Он еще в школе мне оказывал знаки внимания, но я тогда не считала прыщавых сверстников достойными ухажерами. Ну и обожглась на взрослом женатике, стала мамой-одиночкой. – Ершова с горечью усмехнулась.

– Кто у вас: мальчик, девочка? – поинтересовалась следователь.

– Дочка Полина.

– Сколько ей было, когда вы сошлись с Паниным?

– Как только Борис появился, я предупредила его, что воспитываю двухлетнюю дочь. Думала, мужик сразу в кусты, таких я повидала, а он нет, скорее наоборот. Мы гуляли втроем, он играл с Полиной, дарил ей подарки, не для формальности, а от души. Ну, разумеется, я вцепилась в такого мужика обеими руками, и через год мы поженились.

– Вы же знаете, за что Панин сидел?

– Еще бы! Захочешь забыть, не дадут.

– И как у вас с ним было? – осторожно спросила Елена. – Не замечали каких-то странностей в его поведении, как мужчины?

– Вы имеете в виду постель?

Петелина кивнула. Ершова сорвала несколько березовых листьев, скомкала их и отшвырнула.

– Панин не был горячим любовником, – призналась она. – Как-то он показал мне фотографию – наш последний звонок в выпускном классе. Он тогда нес первоклашку на плече, а я была в классической школьной форме с белым передничком, в белых гольфах, с двумя смешными хвостиками на голове, и он признался, что хочет видеть меня в таком виде в постели. Я посмеялась и забыла, но он настаивал.