Она захлебывалась слезами. Семироль смотрел, и глаза его были уже угрюмыми:
– Вы меня с кем-то путаете, Ирена.
Она осеклась. Закусила губу, пытаясь остановить собственную истерику.
Солнце, красное, как раскаленная монета, опускалось все ниже. Под порывами ветра раскачивалась автомобильная радиоантенна, и казалось, что машина недовольно шевелит единственным усом.
Семироль молчал – тяжело и мрачно.
– Красивая МОДЕЛЬ, – пролепетала Ирена, будто оправдываясь. – Ты ведь признал это, верно?
Семироль молчал.
– Анджей…
Его тонкие губы чуть дрогнули:
– Меня зовут Ян.
Последовала пауза. Такая долгая, что солнце на полкорпуса успело осесть к зубчатому горизонту.
Шелестел, обтекая машину, ветер. Сквозняком пробирался в щели.
– Ты притворяешься, Анджей, – шепотом сказала Ирена, уже осознавая свою ошибку, но все еще не желая расставаться с только что придуманной надеждой.
– Нет… Я не притворяюсь. Не знаю, что вам привиделось – но я всего лишь Ян Семироль…
Некоторое время она разглядывала его холеное чужое лицо. Потом со страшной силой вломилась в дверцу; дорога ей была одна – в пропасть, и Ирена рвалась, желая немедленно оказаться на далеком каменном дне.
Дверца не поддалась. Ирена зря издевалась над хромированной ручкой.
– Ну госпожа Хмель… вы же так здорово держались… Потерпите еще немного – сейчас приедем…
Машина тронулась.
Она обмякла, позволяя ремню безопасности вернуть себя обратно в кресло.
– Сейчас приедем, успокоимся, поговорим… Вы любите чеснок? У меня в холодильнике припасено некоторое количество чесночного соуса…
Он замолчал, не отрывая глаз от дороги. Дорога была своеобразная. Для гонок на выживание, для испытаний на крепость нервов.
– Я их не убивала, – сказала Ирена хрипло. – Но я же их не убивала! Я же никого в жизни не убивала… Я бы своими руками… эту убийцу… убила…
– Я не могу говорить, когда за рулем…
– Вы ВЕРИТЕ, что я убийца?!
– Я не могу говорить за рулем…
– Вы же юрист! Вы адвокат, вы должны…
Машина покатилась вниз – уклон становился все круче.
За поворотом открылся лес. Деревья затопили собой небольшую низину – закрытый со всех сторон приют.
Гнездо.
Дорога сделалась ровнее и шире. Показалась вырубка.
– У меня здесь маленькая ферма, – сообщил Семироль, выезжая к широким железным воротам. – Вам понравится…
Гребни гор были освещены закатным солнцем.
Ирена подняла глаза – и вдруг узнала живописный пейзаж, когда-то украшавший стену их собственной с Анджеем спальни.
Глава четвертая
– …Первое, о чем я вас попрошу – мужество и спокойствие. Все мы смертны, а судьба время от времени оборачивается самыми неприглядными своими гранями… Никто не знает, что будет с ним завтра, а потому расслабьтесь и живите сегодняшним днем…
Ирена глубоко вздохнула.
Здесь пахло жильем. После тюрьмы, после суда, после камеры смертников – прямо-таки курорт…
Семироль ловко – видимо, привычно – растопил камин. Но в комнате и без того было тепло. Ирена сидела на краю дивана, свесив руки между колен, равнодушно разглядывая причудливые картины на обшитых деревом стенах.
– Вы увидите – здесь гораздо лучше, чем в тюрьме. У вас будет возможность помыться и отдохнуть…
– Я хочу переодеться, – сказала она шепотом.
Тюремная роба казалась прилипшей к телу коростой. К тому же, этот въевшийся чесночный запах…
Чеснок не защитит ее. Серебряная пуля?.. Осиновый кол?..
А кстати, когда ближайшее полнолуние?!
У нее был доступ к газетам, календарям… А она не выяснила такого простого, такого важного вопроса…
– Ирена, вода в котле согрелась. Можете принять ванну, можете хоть душ… Эти тряпки, что на вас, бросьте в мусорный бачок. Там на крючке найдете халат. Банные принадлежности – само собой… Я вам совершенно доверяю – вы ведь не будете… топиться?