В этот же год наш герой вышел из монашеских рядов. Было ли это совпадением или между этими событиями имеется причинно-следственная связь – неизвестно. Равным образом, мы не знаем, вышел ли Казимир Лыщинский из Ордена по собственной инициативе или его вежливо попросили «уйти». Иезуиты вполне могли избавиться от человека со слишком критическим взглядом на догматы веры. На второй вариант косвенно указывают два обстоятельства: во-первых, отстранение от преподавания в Брестском коллегиуме после года работы учителем, во-вторых, рассказ самого Лыщинского на сеймовом суде о том, что он показывал свои заметки некоему теологу и тот рекомендовал прекратить его теологические изыскания.

Крайне интригующая информация содержится в упомянутой выше характеристике Казимира Лыщинского, составленной в брестском коллегиуме: «изучал риторику вне Ордена на протяжении года».

Это согласуется с тем, что Лыщинский изучал в Калише этот предмет всего год вместо положенных двух. Очевидно, что «учеба вне ордена» проходила ранее вступления в Общество Иисуса, в период не позднее 1657/58 учебного года. Хронологически вписать этот год занятий позже просто некуда. Но гораздо интереснее узнать, где именно он учился.

Тут возможны лишь более-менее правдоподобные предположения. Так или иначе, но во второй половине 50-х годов Казимир Лыщинский отправился за наукой, стал студентом. Учеба, жизнь в чужом городе требуют денег. Эти годы были крайне тяжелыми для Берестейского региона, в том числе и для рода Лыщинских. Могло случиться так, что деньги из дома запоздали, и студент Лыщинский после года обучения оказался без средств к существованию. Вступление в Орден позволяло ему продолжить учебу, а иезуиты были не прочь заполучить в свое сообщество способного человека. О том, что такой метод «вербовки» был у иезуитов в ходу, свидетельствует, например, Гераним Загоровский в памфлете «Monita privatа»175.

Наиболее вероятным местом учебы Казимира Лыщинского вне Ордена иезуитов представляется Краковская академия. Такое же мнение высказывали и некоторые другие белорусские авторы176. Например, Е. Прокошина писала, что Казимир Лыщинский «ў 1558 годзе ўступіў у ордэн іезуітаў у Кракаве, адначасова вучыўся ў Кракаве, потым у Калішы ў 4-гадовай студыі»177. Однако документальных доказательств этому нет. Более того, такой знаток жизни и деятельности Лыщинского как А. Новицкий ни словом не обмолвился о том, что он учился в Краковской академии. Хотя такой факт для А. Новицкого имел бы первостепенную важность: ибо во всех своих работах он делал упор на «польскость» Лыщинского. Помимо этого, Казимир Лыщинский не упоминается ни студентом, ни выпускником Краковской академии ни в одном из современных изданий.

Между тем даже один учебный год вне стен иезуитских учебных заведений весьма значим. Постижение наук за пределами Общества Иисуса с его тотальной регламентацией, жестким контролем и надзором за духовным и интеллектуальным развитием каждого члена открывало возможности ознакомиться с неортодоксальными идеями, «неблагонадежными» книгами, окунуться в более свободную интеллектуальную атмосферу. Этот период жизни нашего героя чрезвычайно важен, но пока, насколько можно судить, внимание исследователей его не коснулось.

Новициатом принято называть не только здание, в котором проходило испытание, но и период послушничества. В этой главе мы будем говорить и о первом, и о втором, но больше, конечно же, о периоде послушничества. Поскольку наша цель реконструкция жизни Казимира Лыщинского, мы постараемся дать представление об этих годах на основании доступных нам источников (в первую очередь работ отца – основателя Ордена иезуитов Игнатия Лойолы) и других материалов: правил Ордена, воспоминаний лиц, лично прошедших новициат, а также позднейших исследований историков.