Тех, что диктуют нам опять,
Как жить в них и в какие мысли
Своим сознанием вникать.
Какую цель себе поставить
И как ту цель осуществить.
Как самого себя заставить
Явленья дней тех полюбить.
Их новизна людей смущая,
Стремится миром овладеть,
Иные тайны открывая.
Так было. Будет так и впредь.
Отныне люди все свободны.
Никто не страшен им теперь.
Кто верит в бога, кто в природу.
Но, не едина суть всех вер.
24
И всё же, незаметно как-то,
Шла жизнь, не торопясь к мечте.
Казалось, что там, в Зигитяке
Могло случиться в годы те.
Одна из тысяч деревушек,
Татарских, бедная во всём.
Как будто были равнодушны
Здесь люди, погрузившись в сон.
Никто не знал о них в России,
Где жизнь бурлила без конца.
Где власть советов возносила
Над всеми, Сталина-отца.
Насквозь мог видеть он, наверно,
И город каждый и кишлак,
Ну и, конечно же, деревню
С названьем чудным – Зигитяк.
Хотя и там, зимой и летом,
Меняя истины идей,
Бурлило время незаметно
И обновляло жизнь людей.
25
Что знал Казим о тех событьях?
Он просто жизнь воспринимал
И первые свои открытья,
Как дар природы принимал.
И насекомые, и птицы
Его пленяли. По траве
Ползла большая гусеница.
Он веткой прикоснулся к ней.
Обвив собою ветку, быстро,
Она к Казиму поползла.
Отбросил ветку он. Но мысли
Его не содержали зла.
Не мог быть грубым и беспечным
Тот, кто природу изучал.
На клевер прыгнул вдруг кузнечик.
Его он нежно в руки взял.
Был голенастым, угловатым
Трепещущий кузнечик тот.
И отпустил его обратно
Казим: пусть радуясь, живёт.
26
Он и ежа успел заметить.
Не торопясь, тот, пробежал,
К той гусенице, что заметил.
Он их, наверно, обожал.
Лягушка, квакая, спросила:
Зачем здесь, у пруда, Казим.
Сорока вдруг заголосила,
Здороваясь, как будто с ним.
Ворона же, не захотела
И каркнуть, мимо торопясь,
Куда-то быстро полетела.
Лягушки прыгали, резвясь,
Пугая рыб в пруду. Мелькали
Те рыбы стаей в глубине,
И чешуей своей сверкая,
Казались искрами огней.
Весь этот мир переливался
Под солнцем. Пел. Шумел. Звенел.
Казим от счастья улыбался
И тоже, что-то, тихо пел.
27
Казим, в дни юные, свободным,
Как многие мальчишки был.
Общаясь радостно с природой,
Он в ней отраду находил.
Живую истину дарила
Ему та благостная явь,
Его сознанье покорила,
Мечты невинные приняв.
В своих явлениях стараясь
Ему такие знанья дать,
Чтоб жил он, зря не удивляясь.
Чтоб мог он многое понять.
Чтоб сердцем и душой своей, он.
Сумел природу оценить.
Чтоб стало как-то веселее
И радостнее в мире жить.
И он постиг природу эту,
Её живую благодать.
В красивом уголке планеты,
Расположился Зигитяк.
28
Мгновенья юных дней прелестны.
Они кружатся над тобой
Воспоминаньями о детстве,
Чтоб ты успел их взять с собой,
Пока свежи, они, понятны,
Не стёрты временем годов.
Нам, вспоминая их, приятно
В былые дни вернутся вновь.
Туда, где каждый день искрится
Явленьем чуда, торопясь
С мгновеньями другими слиться,
Чтоб озарить сияньем нас.
И море солнечного света
Вдруг опрокинется с небес.
И время, окунаясь в детство,
Вернёт нас снова в мир чудес.
Туда, где каждое явленье
И волшебства, и яви суть.
Где мы, не ведая сомнений,
Лишь начинаем жизни путь.
29
Но путь к грядущему неведом.
И постоянства в мире нет.
Не только радости, и беды
Таились среди детских лет.
Везде ребёнка ожидали
Напасти. Трудно было жить.
Когда все люди голодали,
И он, не мог здоровым быть.
Голодным был год тридцать третий.
И он, в тот страшный, трудный год,
Чуть не попал в объятья смерти.
Все думали, что он умрёт.
Уже покрыли белой тканью
Ребёнка, мертвецом признав.
Отец собрался утром ранним
На кладбище, лопату взяв.
И мать, и сёстры все, рыдали.
И вдруг, отчаянно, Казим,
С лица, рукой снял покрывало,
Ожив на радость всем родным.
30
Так он, в младенческие годы