Так что да. Все выглядело хуже.

– Да ладно тебе, старик. – В голосе Джереми не угадывалось ни капли недовольства. Хотя мама цеплялась и за него. – Мы позвоним ей после ужина. Завтра и в воскресенье тоже. – Он закинул обе наши сумки в багажник и захлопнул крышку. Прямо-таки Эверест добродушия этот наш Джереми.

Два года назад я бы оценил этот жест.

Два года назад Грег не только сгладил бы острые углы, но и заставил бы нас вовсе забыть об их существовании.

Два года назад отец еще не съехал от нас и я не стоял на изрытой выбоинами парковке, в то время как моя мама проводила очередной уик-энд без сыновей. Я уже приготовился оглушительно хлопнуть дверцей машины, чтобы вконец разозлить Джереми, когда меня опередили – кто-то зверски хлопнул дверцей другой машины.

– Джолин! Я еще не закончила с тобой разговор!

Я оглянулся и увидел, как Джолин отходит от красной спортивной машины – с сумкой на одном плече и косой, перекинутой через другое плечо. Она повернулась, пятясь, чтобы ответить Шелли, которая стояла у распахнутой дверцы своей машины.

– Но тебе давно пора его закончить.

Шелли с таким же остервенением захлопнула свою дверцу.

– Я не виновата в том, что твоя мать швырнула мне в голову стакан.

Я почувствовал, как у меня округлились глаза, и взглянул на Джереми. Тот тоже, похоже, ошалел.

– Нет, но ты должна была сидеть в машине, – произнесла Джолин, как будто речь шла о чем-то само собой разумеющемся. – С запертыми дверями и работающим двигателем. Вот что от тебя требовалось.

– Мы договаривались, что ты будешь ждать меня на улице.

Джолин остановилась. Она даже сделала несколько шагов в сторону Шелли, и я обратил внимание на ее растрепанную косу.

– Но ты ведь не хочешь знать, почему меня там не было? Ты не хочешь знать, что она напилась и повалила меня на пол, когда раздался звонок в дверь, или что до этого она пыталась отравить меня, чтобы я осталась в постели на выходные. Ты не захочешь ничего этого знать, потому что не можешь рассказать моему отцу или его адвокату, иначе суд решит, что мне лучше жить здесь постоянно.

Мы с Джереми оба повернули головы в сторону Шелли и увидели, как на ее лице сменилось несколько оттенков красного, прежде чем она отвела взгляд.

– То-то и оно. – Джолин отвернулась и зашагала к дому. – Вот почему тебе пора заткнуться. – Она рывком распахнула дверь и тут наконец увидела нас с Джереми. Надо отдать ей должное, выражение ее лица ничуть не изменилось. Она удерживала мой взгляд достаточно долго, чтобы у меня запылали лицо и шея, после чего вошла внутрь. Мгновение спустя Шелли проскользнула вслед за ней.

– Все еще хочешь жаловаться на жизнь? – спросил Джереми и, задевая меня плечом, направился к дому.

Я замер на пороге, уставившись на нее и гадая, не галлюцинация ли это. Голоса папы и Джереми вывели меня из ступора и заставили шагнуть в комнату. Я закрыл за собой дверь и запер ее на замок.

– Что ты здесь делаешь? Как ты вообще сюда попала?

Она, следуя моему примеру, понизила голос:

– Я переняла твою технику лазания по балконам. Хотя, скажу тебе, это гораздо труднее без преимущества в росте. Да и мокрый металл очень скользкий. Ты это знал?

Я едва заметно покачал головой.

– Подожди, давай начнем со «что».

– Что я здесь делаю? – Она жестом обвела кровать. – В твоей комнате?

В подтверждение я широко распахнул глаза, прежде чем метнуться взглядом к двери, которую фактически забаррикадировал своим телом. Если бы папа или Джереми услышали ее… Впрочем, Джереми уже ее слышал – мы оба слышали – там, на парковке. Когда она выкрикивала какие-то странные вещи о своей маме. Мой взгляд медленно скользнул по ней. Я еще раньше заметил ее небрежно заплетенную косу, но вблизи увидел торчащие во все стороны спутанные пряди, как и порванные на одной коленке джинсы – что не выглядело как дизайнерский замысел. Довершала картину царапина на щеке.