Сказав так, Тереза отобрал у Роджера бутылку, сделал вдумчивый глоток и закруглил выступление:

– Впрочем, это мы можем решить и позже, а пока предлагаю поднять бокалы во славу Божию.

Будто завороженные, кролики потянулись в угол, где на небольшом столике громоздились упаковки с одноразовой посудой. В руках появились стаканы, и банда тихим ручейком, словно на причастии, потекла к проповеднику. Первым подошел Дровосек, Тереза щедро плеснул в его стакан, снова затянулся сигаретой и кивнул стоящей второй в очереди Эсмеральде.

Когда первая бутылка опустела, Роджер передал Терезе вторую, с которой для удобства уже свинтил пробку. Питер Пэн стоял чуть поодаль и держал наготове еще одну.

– Ну, у всех? – Роджер снова вскочил на стол рядом с Терезой и широко улыбнулся, услышав согласный гул.

– Тогда за завтра!!! – в один голос провозгласили вожак и проповедник, после чего опустошили стаканы, а затем со смачным хрустом их смяли. Остальные кролики так же лихо опрокинули в себя спиртное, после чего общий зал наполнился согласным и громким хрустом пластика.

– За завтра!

* * *

До места, где их ждала Су Мин, Рекс и Мэрилин добрались быстро. Рекс старался максимально сосредоточиться на дороге, но получалось как-то плоховато. От облегчения, что всё завершилось благополучно, хотелось выкрутить газ на полную, хотелось орать от радости в голос... но приходилось сдерживаться, напоминая себе, сколько рейдеров гробанулись уже на выходе, уже получив результат.

За спиной, тесно прижавшись, сидела женщина, которая, как думал Рекс, больше никогда с ним даже не заговорит. Однако теперь она снова была рядом. Он ощущал тепло ее тела, чувствовал дыхание и объятия, и едва сдерживался, чтобы не сбросить скорость, продлив, пусть и на какие-то минуты, момент близости.

В общем, когда дорога завершилась, Рексу даже полегчало – слишком тяжело было сдерживать все эти противоречивые эмоции, да и прикосновения Мэрилин буквально жгли. Эндуро въехал под навес, туда, где возле багги стояла Су Мин. Мотоцикл едва успел остановиться, а кореянка уже бросилась к сестре и стиснула ее в объятиях, даже не дав сойти на землю.

Рекс осторожно, чтобы не мешать, слез с байка и отошел в сторону. Сквозь стоящий в ушах шум он слышал, как ворковала Мэрилин, видел, как она гладила Су Мин по волосам и напряженной спине. Того, что лихорадочно шептала уткнувшаяся в сестру кореянка, спаситель не разобрал – это была какая-то прерывистая невообразимая смесь на нескольких языках, в которой Рекс уловил лишь одно слово, да и то непонятное: «оне».

После этого рейдер деликатно повернулся боком и, пусть за линзами визора этого не было заметно, отвел глаза. Он и так видел слишком много: как дрогнуло обычно невозмутимое лицо кореянки, как побелели пальцы ее рук, стискивавшие ладони Мэрилин, как сама Мэрилин – непривычно взволнованная и растерянная – обнимает сестру, ласково баюкая...

Рекс глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Всё это – не его дело. Свою задачу он выполнил. Теперь разбираться с последствиями. Для начала ближайшими. Он выждал еще пару минут, давая женщинам успокоиться, и повернулся.

Сестры уже расцепили объятия. Обе теперь казались почти обычными. Почти. Только у старшей едва заметно блестели глаза, а младшая выглядела будто бы слишком бледной.

– Рекс, – заговорила Су Мин, – буду ждать тебя в укрепмотеле через час после возвращения отряда. Для всех Мэрилин вытащила я, – она будто бы чуть виновато улыбнулась. – Мне неловко забирать твою славу, но если люди узнают правду, то тебя мгновенно раскусят. Привыкай, – улыбнулась наемница. – Для рейдера обычное дело, что о его победах знают единицы. А пока подожди десять минут. Я вернусь, и мы закроем дела.