Гиви, облаченный в новый мундир с погонами вымышленного подполковника, подобрал себе команду, они, собравшись, начали разъезжать по району в поисках обнаглевших диверсантов. За рулем новенького Виллиса бессменно находилась Виктория Веденеева. Убийства советских офицеров продолжались с завидной регулярностью. В соседнем районе диверсанты, не побоявшись, напали даже на группу контрразведчиков Смерш из четырех человек и всех расстреляли из автоматического оружия. Раны были жуткими, видимо стреляли разрывными пулями. У одного офицера были вывернуты все внутренности и выбиты оба глаза. У одного ногу перерезало пулями словно бритвой. Абрек внимательно осмотрел раны и сокрушенно покачал головой, – Вы теперь понимаете, почему я так тщательно подбирал вас к себе в команду? Опоздаете с выстрелом, замешкаетесь и с вами будет тоже, что случилось с этими беспечными офицерами. Разрывная пуля разорвет вашу плоть и перемолотит ваши кости как в мясорубке. При малейшем сомнении, мгновенно выхватывайте оружие, здесь главное, фактор внезапности, заставьте врага совершать необдуманные поступки и всячески пресекайте любые действия диверсантов, не стойте на месте, передвигайтесь, приседайте, но держите всегда противника на линии огня и конечно, если надо, обеспечьте снайперскую меткость попадания в руку или ногу. Нам нужно оставить хоть одного живым. Виктория видела такие раны впервые и её стало мутить. Гиви это увидел и это ему не понравилось.

– Ай, слушай Вика, вот тебе кусочек сахара, пожуй, говорят тошноту притупляет, но, чтобы это я видел в первый и последний раз! Надо будет – полезешь своими красивыми ручками в кишках копаться и руки-ноги будешь по живому пилой резать. Ты на войне, где кровь и рваные раны обязательный атрибут любого столкновения враждующих сил. Привыкай и не вороти свой, красиво очерченный, римский носик! Вика фыркнула, зажала рот и отошла. Два молодых лейтенанта держались получше, видно не первый раз они видят человеческую кровь и органы отдельно от тела, но Гиви не понравился мандраж, который их мелко бил, это уже неисправимая фобия, на грани неврологического срыва, так сказать – издержки личного характера и это уже не лечится.

– Все, уходим, они уже далеко и нам надо торопиться, у нас задача, уничтожить этих тварей, как можно быстрее. Запищала рация и Виктория надела наушники.

– Командир, группу подозрительных людей в нашей форме видели в пяти километрах отсюда, у деревни Князево, сообщают, что диверсанты работают под видом патрулей комендатуры и тормозят любой авто и мототранспорт для мнимой проверки документов, после чего расстреливают всех на месте.

– Шэни дэда, все, погнали генацвале, пора показать им кто здесь хозяин.

Дед терялся в догадках, как это объяснить, что никто не успевал оказать какое-либо сопротивление. Григорьев разостлал директивы все штабам армий, чтобы офицеры штабов и командиры полков, передвигались только с внушительной охраной и только днем. Никаких остановок в пути и при малейшем подозрении открывать огонь на поражение.

Проливной дождь застал группу Гиви в дороге и проселочные дороги превратились в сплошное и скользкое месиво. Передвигаться стало довольно тяжело, но Виллис трудяга, натужно рыча двигателем, настойчиво греб всеми четырьмя колесами и помаленьку они выкарабкались на мощенную камнем дорогу. Через десять минут подъехали к деревне Князево, у начала деревни, после пологого поворота, показался заваленный на бок Виллис, на земле, прислонившись к автомобилю, сидел один офицер весь в крови, а возле него суетились еще трое. Увидев Виллис, они замахали руками, требуя срочной остановки.