– Вы спасли мне жизнь прошлой ночью, и я очень благодарен вам за это.

– Ничего особенного. Пустяки. – Девушка покачала головой.

Услышав ее слова, Дейзи сразу выпрямилась и взбрыкнула. Конечно, ведь это не Фиби спасла человека, а она. Ведьма чувствовала, как метла буровит ее своим невидимым сердитым взглядом. Будь сейчас у Дейзи руки, она бы подбоченилась.

– Не пустяки, – не согласился Гейб. – Моя жизнь дорого стоит, и не окажись вас тогда рядом, меня бы уже не было в живых. Кстати, что вы там делали так поздно?

Его вопрос застал Фиби врасплох. Не будет же она рассказывать, что той ночью своровала метлу, которая на минуточку оказалась супергероем, спасающим людей.

– Я…это…случайно пролетела мимо.

– Ясно.

Видимо, мужчину удовлетворил ее ответ, так как он закончил с расспросами и потянулся рукой во внутренний карман своего пиджака, очень дорогого, как подметила девушка. Гейб извлек оттуда бумажник, собираясь, видимо, отблагодарить таким образом за свое спасение.

Фиби замерла. С открытым ртом она наблюдала, как мужчина достает из бумажника деньги и отсчитывает купюры, и не могла ему помешать. Но хотя соблазн был невероятно велик – девушка была на мели, – но брать деньги за спасение живой души она не могла.

– Ннестоит, – с трудом выдавила Фиби.

– Стоит, – отрезал Гейб, даже не поднимая на нее глаза, занятый отсчитыванием купюр.

Не известно, чем бы все закончилось, но Дейзи, то ли недовольная, что на нее никто не обращает внимания, то ли не желавшая получить плату за свои труды, а, может, ей этот тип совсем не понравился, но метла оторвалась от земли, проскользнула между ног хозяйки, дождалась, пока та усядется на нее, и взмыла ввысь.

– Извините, – успела прошептать Фиби, перед тем, как уже второй раз быстро исчезнуть из жизни Гейба.

Фиби беспрепятственно попала в свой дом через окно без стекол. Шок после встречи со спасенным ею мужчиной прошел, и теперь вернулись чувства боли и досады за поруганные мечты. Ей не быть ведьмой в этом городе, а в другой не переехать из-за отсутствия денег. Замкнутый круг.

Она припарковала Дейзи у шкафа и с каменным лицом села в кресло. Гораций выглянул из ванной комнаты с шапочкой для душа на голове и очках для подводного плавания на глазах.

– А, явилась, – сказал он и выплюнул из пасти трубку аквалангиста. – А я тут поплавать решил.

Он сбросил шапочку и очки и подошел к девушке. Фиби молча сидела в кресле, отрешенно глядя в пространство.

– Чего молчишь? Рассказывай, как дела прошли.

– Никак. Мне отказали в объявлении.

Гораций заметил, как блеснули слезы в ее глазах, и проглотил тяжелый комок в горле.

– Но почему? – В его голосе слышалось искреннее изумление.

– Шолто не хочет брать на себя ответственность за Гленбахатских шарлатанов.

– Негодяй! – злобно зашипел пес, и его глаза коварно сощурились.

Фиби повернулась к нему. Ее взгляд сфокусировался на бассете и был сердитым.

– А разве ты не рад? Тебе следует испытывать облегчение. Не ты ли говорил мне, что эта самая бредовая идея, что слышал?

Пес стыдливо потупился и стал когтем ковырять дырочку в потертом ковре.

– Ну, я не так говорил. Самый бредовый поступок ты совершила не сейчас, а пять лет назад, сбежав с этим голодранцем-художником.

– Ммм. Благодарю. Мне как-то сразу стало легче.

Гораций пропустил мимо ушей ее сарказм.

– А как насчет второго журнала? – поинтересовался он.

– Публикация за месяц стоит шесть кондориков. Это зарплата в «Конь-Огонь», – осиплым голосом пояснила она, а затем крикнула в сердцах: – Я уеду отсюда, видит Бог, уеду. Не могу больше жить в Гленбахате!

– Переехав море, люди меняют только климат, но не душу