К 8 утра – на субботник. В группе бледная, дрожащая Лидия Александровна: «Наташа умерла…» Рассказала, что через полчаса после моего ухода подошла к ней с бутылочкой – Наташа лежала, перевернувшись на живот, уткнувшись носиком в подушку, как будто крепко спала. Была еще теплая, но спасти ее уже не удалось. «Может, она не могла перевернуться и задохнулась? Пока я ходила в изолятор, пока грела кефир…» Я перепугалась до онемения. Я сама выкладывала Наташу на живот – она была очень довольна, поднимала попку, вертела головкой, находила позу поудобнее… А вдруг повинно молоко, которым я поила ее – мог в нем, например, оказаться кусочек стекла? Но как бы он прошел через соску? Надо было успокоить, утешить Лидию Александровну – она совсем испереживалась, а я забилась в туалет и выходить оттуда боялась, и разговаривать ни с кем не могла. И страшно, и жалко до слёз было и девочку, и Лидию Александровну, и Иру (она плакала где-то рядом), и себя – до того, что хотелось потерять сознание и не знать о том, что случилось.

Потом в двери начали заглядывать школьники, тоже пришедшие на субботник. Они прибирали сначала двор, потом лестницы и постепенно добрались до групп – им очень хотелось познакомиться с малышами. Пришла главврач – мрачнее тучи – и шуганула их. А потом заглянула старшая медсестра и предложила дать школьникам покатать наших малышей в колясках. Я начала одевать ребятишек – девятиклассники перессорились из-за них. А после прогулки не только девочки, но и двое парнишек говорили: «А можно каждый день приходить гулять с ними? Я бы работать сюда пошел!» Но главврач нас потом выругала за то, что школьники малышей на руки брали, и пускать их запретила.

21 апреля

Главврач на планерке объявила, что у Наташи была опухоль вилочковой железы – она была обречена. И что эта смерть – не последняя, мы должны быть готовы. Будут умирать дети в инвалидной группе. И даже наши, которых мы считаем «совсем хорошими», наделены, благодаря родителям, кто явными, кто скрытыми пороками и болезнями, зачастую неисправимыми и неизлечимыми. Было решено больше не допускать дежурств одного воспитателя на две подгруппы, поскольку тут физически не успеть доглядеть за всеми.

Я дежурю сегодня в ночь со своими «старшими грудничками». К моему приходу только Дима не спал, но и он быстро успокоился. Зато у «младших грудничков» Зина плачет до сих пор. Этим детям на ночь дают снотворное – и не спроста. Дети алкоголиков, зачатые и выношенные пьяной матерью, они и сами, по сути, становятся врожденными алкоголиками. «Им давай по чайной ложке водки, – говорит дежурная медсестра, – и они прекрасно будут себя чувствовать, и спать спокойно». Удастся ли отучить их организмы от привычки к алкоголю?