В станицах тоже создавалось два противоположных духовных течения: народное и командирско-дворянское. Народ жил преданиями седой старины, горькими воспоминаниями о разрушенной Сечи, о насильственных переселениях в «погибельные места», о неисчислимых потерях в борьбе за чужие интересы, о тяготах поголовной и долгой военной службы; командиры же горели огнём преданности русскому престолу, Русской империи, с пренебрежением относились к дедовским обычаям народоправства. Наружно, а может быть и внутренне, они были готовы на жертвы не только за ордена и материальные блага, но и за самую идею великодержавной России. Нарождались вожди и вождики, сыгравшие грустную роль в эпоху борьбы за Казачью Идею после революции.

Закончим же мы настоящую статью констатацией очевидного факта, что, несмотря на все усилия царского правительства по растворению, ассимиляции, разэтнизации и засорению Казачьего Народа другими этническими группами, казаки в начале ХХ века всё же сумели сохранить свой особый этнический статус среди прочих народов империи.

Как писал кубанский казак, доктор исторических наук Н. Н. Лысенко, с точки зрения соответствия теории этничности по её классической версии в интерпретации Ю. А. Бромлея, напрашивается вывод, что казацкое общество в России на рубеже XIX – XX веков обладало всеми признаками, особенностями и только ему присущими социальными свойствами, которые со всей очевидностью свидетельствовали о полноценной, завершённой в своём формировании этничности казаков.

Так что ответ на вопрос о жизнеспособности казачества в начале ХХ века мы можем дать однозначный. Да, Казачий Народ был вполне жизнеспособен и даже уже являлся полноценным этническим сообществом, формально пока втиснутым в становящийся всё более тесным «пинжак сословия».

Митрофан Петрович Богаевский, прозванный казаками Донским Златоустом.

Чтобы понять, откуда и почему во 2-м десятилетии ХХ века появились красные казаки, нам необходимо обратиться и к ныне продолжающему присутствовать в спорах камню преткновения, раздирающему во 2-м десятилетии XXI века казачье сообщество, вбрасываемому в казачий социум властью РФ и поддерживающей её иерархией «государственной церкви». Короче, для начала мы должны ясно понять, в каком состоянии на самом деле пребывал Казачий Народ к моменту падения монархии в России. Но для этого мы должны сделать очень краткий, но многое объясняющий экскурс в его более раннюю историю.

Официально казаки в составе империи считались, и это было юридически закреплено законодательством, одним из сословий российского общества. Однако к таковому статусу казаки были приведены властью вовсе не сразу после их подчинения российской монархии. Для этого понадобилась смена нескольких казачьих поколений и масса целенаправленных репрессивных мероприятий московско-петербургского правительства. Конструирование казачьего сословия имело свои особенности в различных казачьих регионах, но мы ограничимся в основном примерами Дона, поскольку здесь было и наиболее многочисленное казачье население, и происходил наиболее типичный, классический процесс включения казаков в структуру имперского общества. Итак.

Долгое доимперское время казаки считались самостоятельным народом, сношения с которым Московского государства осуществлялись через Посольский приказ – тогдашнее Министерство иностранных дел. И, несмотря на то, что начиная с Ивана Грозного казакам посылалась материальная и денежная субсидия, она не являлась «солдатским жалованьем за государеву службу», а была вынужденной статьёй расхода московских князей для поддержки своего союзника на опасном рубеже с мусульманским миром, против которого сама Москва не имела ни военных сил, ни политической возможности выступать. Подтверждением тому является отсутствие приносимой казаками присяги на верность московским правителям.