Область Семиречья

На территории Западно-Тюркского каганата преобладало нетюркское население, тюрки-завоеватели составляли здесь меньшинство. В области Семиречья[2], колыбели казахского народа, преобладали потомки кочевников-усуней, переселившихся с севера современного Синьцзяна[3].

Происхождение усуней по-прежнему остается неразгаданной, но большинство историков склонны приписывать им индоевропейские корни. Память об усунях сохранилась в названии одного из девяноста двух узбекских племен[4] – «ойшон», а также в названии крупнейшего из родовых объединений Старшего жуза[5] – «уйсун». С одной стороны, усуни пополняли армию каганата, а с другой – вражда между двумя крупными усуньскими племенными союзами Семиречья и Тянь-Шаня, существенно ослабляла каганат. И, надо сказать, что эта междоусобица была далеко не единственной. Каган мог заставить платить дань и служить в его войске, но он не имел возможности положить конец междоусобицам, которые вспыхивали то там, то здесь по самым разным причинам. А нередко бывало так, что взаимная неприязнь становилась традицией – никто уже не помнил, с чего началась вражда, но продолжал ее, следуя примеру отцов и дедов. Представители правящего рода тоже не ладили между собой, и возле престола шла постоянная борьба за власть.

Чем слабее становился Западно-Тюркский каганат, тем больше племен отделялось от него. В частности, от западных тюрок отделились приуральские угры, предки современных венгров, а также волжские булгары, создавшие свое государство в Среднем Поволжье. Но главную опасность представляли не внутренние раздоры и сепаратистские настроения, а стремление империи Тан к установлению контроля над всем Великим шелковым путем. К 660 году бо́льшая часть территории Западно-Тюркского каганата была захвачена китайцами.

В заключение нужно упомянуть о главной особенности Тюркского каганата, который состоял из двух взаимосвязанных частей – кочевой и оседлой, поселений и степей. Придет время, и монголы снова совместят эти, казалось бы несовместимые, элементы культуры и быта в своих улусах[6]. Но первым на этом пути стал Тюркский каганат. Именно во времена Тюркского каганата кочевые племена окончательно осознали все те блага, которые может приносить власть над оседлым платежеспособным населением. Кочевники поняли, что эпизодические набеги оседлых жителей приносят гораздо меньше выгод по сравнению с данью, выплачиваемой регулярно на протяжении многих лет. Как говорят казахи: «Если зарежешь овцу, то на приплод от нее не рассчитывай».

Танская власть оказалась гораздо хуже власти тюркских каганов. Каганы не были идеальными правителями, но все же они не стремились выжать своих подданных досуха, а китайцы вели себя с покоренными народами именно так. Старинная китайская пословица гласит, что «когда император всем доволен, то и народ счастлив», но то, что император сыт, еще не означает, что сыты его подданные. Налоговая политика Танской империи была рассчитана таким образом, чтобы оставлять «невежественным дикарям», к которым относилось большинство покоренных народов, ровно столько, сколько нужно для поддержания жизни. Непосильное налоговое бремя сопровождалось военной и трудовой повинностями – одним приходилось участвовать в бесконечных завоевательных походах империи, а другим – трудиться на земляных и строительных работах. Отдельным угнетающим фактором было презрительное отношение китайцев к «дикарям». Тюрки, еще вчера считавшиеся элитой в своем государстве, весьма болезненно переживали подобное унижение.

В 679 году, практически одновременно, восстали кочевники в Монголии и Семиречье. Костяк восстания составляли тюргеши, входившие в крупный племенной союз дулу. Тюргеши делились на кара-тюргешей («черных тюргешей») и сара-тюргешей («желтых тюргешей»). Восстание в Монголии, в конечном итоге подавленное китайцами, позволило победить повстанцам в Семиречье. В 699 году тюргешский вождь Ушлик (Уч-элиг) сверг китайского наместника, захватив столицу западных тюрков Суяб, и отправил танскому императору послание с требованием признать его каганом.