Но и на этот раз задумка Тимура провалилась. Куюрчук был убит практически сразу. Письменные источники не сообщают о том, чьих это рук было делом, зато достаточно реалистично об этом рассказывается в кипчакском эпосе. Как повествует народное сказание, Едыге послал своего сына Нураддина преследовать Тохтамыша, сам же поспешил в Сарай. Однако “вернувшись, он не узнал прежнего города. Враг завладел им, и люди покинули его. Лишь ханский дворец “Золотой камень” остался целым среди развалин. Но и он был захвачен врагами. Эдиге с войском перебил охрану и вошел во дворец. Там на золотом троне сидел кривой чингизид Кыйгыршык. Когда Эдиге подошел к трону, Кыйгыршык сказал:

Разозлился Эдиге наглости чингизида, схватил Кыйгыршыка за ногу, поднял и ударил головой о землю, а визирей всех зарубил. Эдиге отстроил город заново, поселил в нем свою орду. Вышел он к людям и спросил их:

Так описывает эти события эпос, но реальный Едыге, несмотря на наступление “своего времени”, понимал, что безмятежно почивать на лаврах было нельзя. Следовало еще устранить неуемного Тохтамыша, который вновь начал разворачивать активную деятельность и даже установил свою власть в Крыму. В 1398 г. Едыге разгромил Тохтамыша, которому вновь удалось бежать. На сей раз хан ушел в Киев к своему недавнему вассалу – литовскому князю Витовту. Последний принял беглого хана с радушием и без долгих раздумий согласился содействовать возвращению хана на трон. Вот как передает летописец слова Витовта, обращенные к соратникам перед походом: “Пойдем пленити землю Татарьскую, победим царя Темирь Кутлуя, возьмем царство его и разделим богатство и имение его, и посадим в Орде на царстве его царя Тахтамиша, и на Кафе, и на Озове, и на Крыму и на Азтаракани, и на Заяицкой Орде (т. е. в Ак-Орде – Р.Т.), и на всем Приморий, и на Казани, и то будет все наше и царь наш”.

В августе 1399 г., огромное войско Витовта достигло р. Ворсклы, где их встретил Темир-Кутлуг. Последний вступил в переговоры и стал тянуть время, поскольку основные силы из Ак-Орды должен был подвести Едыге. Витовт, предвкушая победу, согласился на переговоры, в ходе которых вел себя чрезвычайно надменно, а Темир-Кутлуг смиренно соглашался на любые условия мира: признавал литовского князя своим сюзереном, обязывался чеканить монету с его именем и выплачивать ежегодную дань. Пока длились переговоры, успели подтянуться и ак-ордынские войска.

Теперь тон переговоров изменился. Передразнивая князя, Едыге сразу выдвинул Витовту его же собственные требования, после чего разговоры закончились. Витовт, конечно, был раздосадован своей ошибкой, но, тем не менее, совсем не сомневался в победном исходе сражения. Его армия серьезно превосходила кипчакское войско в численности и, кроме того, была снабжена самыми передовыми средствами вооружения: арбалетами, пищалями, пушками. Витовту не терпелось поскорее раздавить хана-плута и его вельможу-нахала, потому с самого начала битвы без всякой предварительной разведки он обрушил все свои силы на кипчакское войско. Понемногу литовцы стали теснить противника, и победа уже казалась совсем близкой. Но в этот момент Витовт неожиданно подвергся нападению с тыла. Оказалось, что литовский натиск до сего времени сдерживали отряды Едыге, в то время как Темир-Кутлуг обходил Витовта по флангу. Этот блестяще исполненный маневр решил исход всей битвы. Не выдержав удара, войско Витовта бежало, побросав и пищали, и пушки. Кипчакская конница рубила деморализованного противника на протяжении пятисот километров, вплоть до самого Киева. После чего литовцам пришлось выплатить три тысячи рублей в качестве контрибуции.