В 1770 г. казахи снова совершили ряд нападений на казачьи укрепления. Представители яицкого казачьего войска сообщали в своей челобитной Екатерине II: «Киргизская орда весьма не в спокой, и прошлого года немалые В. и. в. учинили ущербу и казаков по фарпостам побили…». В ответ на нападения снова готовились отряды, которые в 1771 г. должны были нанести удар по казахским кочевьям.

Но эти планы были нарушены калмыцким побегом.

Султан Аблай

Хан Абулмамбет

Казахи и джунгары

Россия и степные правители

Посольства к цинскому двору

Избрание Аблая ханом

В силу отдаленности от Оренбурга – географического центра казахско-русских отношений правители Среднего и Старшего жузов, принявшие российское подданство в 30-х гг. XVIII в., всерьез к этому шагу не относились. И правитель аргынов хан Самеке, присягнувший еще в 1731 г. и повторно просивший подданства в начале 1734[17] г., и группа биев и батыров Старшего жуза[18], обратившихся с подобным прошением в 1733 г., и вожди найманов Кучук и Барак, сделавшие такой же шаг в конце 1735 г., были заняты другой, очень актуальной проблемой. Эту часть казахской элиты волновало восстановление контроля над сырдарьинскими городами.

В середине 30-х гг. Кучук и Барак завладели Иканом и Сайрамом, Самеке с братом Абулмамбетом захватили Туркестан, Толе-бий и хан Жолбарс установили контроль над Ташкентом.

Другим, также более важным, нежели отношения с Россией, фактором являлась джунгарская угроза. Грозный Галдан-Церен не собирался забывать о своих поражениях второй половины 20-х гг. и мириться с территориальными потерями. Летом 1735 г. состоялось новое нападение джунгарских войск на кочевья Среднего и Старшего жузов. В итоге племена Старшего жуза оказались в вассальной зависимости от джунгар и были обложены податью[19].

Казахам Среднего жуза удалось отстоять свою самостоятельность. Именно в эти годы наряду с именами прославленных батыров появляется имя молодого султана Аблая. Он прославился сначала победой в единоборстве над свойственником Галдан-Церена. Постоянно принимая участие в набегах на джунгар, он вел себя в соответствии со степными традициями, выказывая не только отвагу, но и щедрость. По мнению А. И. Тевкелева и П. И. Рычкова, Аблай «в воинских случаях… ни себя, ни же иждивения своего не жалеет и что где в добычь достанет, то ничего себе не оставляя, в народ раздает и тем весьма властительным учинился».

После смерти в 1737 (1738) г. хана Самеке самыми влиятельными чингизидами среди аргынов стали племянник покойного Абулмамбет и молодой султан Аблай. Именно их в качестве представителей Среднего жуза приглашал в Оренбург В. Н. Татищев в августе 1738 г. для участия в церемонии присяги. Но султаны ответили, что кочуют на Иртыше и не смогут прибыть вовремя, пообещав сделать визит в следующем году.

Единственным реальным правителем Среднего жуза, который действительно признавал себя российским подданным, был представитель «черной кости» батыр Джанибек из аргынского рода шакшак. Отсутствие ханского титула не сильно ему мешало. Во время присяги 1738 г. с Джанибеком в Оренбург прибыли влиятельные представители той части племен аргын, найман и кипчак, что кочевали по Тургаю и Тоболу, т. е. на границе с Младшим жузом. Они были заинтересованы в добрососедских взаимоотношениях с Россией и скорейшем установлении торговли, поэтому признали себя российскими подданными.

Российские власти также были заинтересованы в развитии отношений с правителями Среднего жуза, контролировавшими важные караванные пути и сырдарьинские города. Этим было вызвано их почтительное отношение к Джанибеку, которому оказывались такие же почести, как султанам Младшего жуза.