Евгения и два сына: старший Алексей работал приказчиком у какого-то купца за пределами Дона, и младший, Яков, по словам Е. Я. Багреева, был «с ограниченным умом и глупыми поступками. В магазине продавалась всякая всячина. Из продуктов – крендели, орехи, сахар, конфеты разных сортов, ражки (растение с Кавказа, а то и из Индии), инжир, урюк, пряники, изюм и мед – белого, желтого и коричневого цвета. Хранился он в больших и малых бочках. Большие семьи нередко брали целый такой бочоночек, благо стоил он не очень дорого. Из посуды – чайные чашки, фарфоровые чайники, тарелки, миски, лампы, ложки, чугуны, сковороды, ведра. Из галантереи – вязальные спицы, наперстки, фитили для ламп, иглы для шитья, свистульки, спички, папиросы, махорка, бумага, ученические принадлежности. В его магазине продавался даже керосин, деготь, впоследствии торговал и вином. Товары закупал в Урюпинске. Говорят, за сутки доходил туда. Впоследствии заимел лошадь.

Интересен бытовой штрих. У Киселева умерла жена. В одно время из станицы Усть-Медведицкой какими-то судьбами занесло на хутор толстую, ожиревшую особу. Она польстилась на богатства купца и объявилась в роли его второй жены. Это была скандальная женщина, оскорбляла покупателей в лавке, возле нее и на площади, причем всегда орала мужским голосом: «Я – офицерская дочь! А кто вы, безродные людишки!»

Торговлю свою Киселев прекратил до революции; сам умер в 1922 году в Поповке, где и похоронен. Дочь Евгения вышла замуж на хутор Сомовский за Константина Бочкова, а сын Яков, отслужив в Красной Армии, в 1925 году возвратился было в хутор Попов, но потом уехал в Ростовскую область.

Западнее Киселевой лавки, на углу главной улицы и переулка, идущего к подворью кулака Храпова Мануила (по-уличному Малушкины), когда-то стоял круглый двухэтажный дом, принадлежавший блинковскому казаку Степану Илларионовичу Патрину. В этом доме на первом этаже до революции размещался кабак «монополка» (от слова «монополия» – винная лавка или кабак, от царской государственной монополии, единственного в казачестве права на торговлю спиртным). Это была единственная в хуторе торговая точка, принадлежавшая государству. Продавались в нем исключительно спиртные напитки: водка, немного спирта и вино. Водка была простая, с опечаткой красного сургуча и так называемая «белоголовка» – с опечаткой белого сургуча. Для расфасовки водки применялась стеклянная посуда разной емкости: двухведерные и ведерные бутылки – такие обычно брали к свадьбе или на проводы-встречи служивых; так называемая «четверть» вмещала в себя 1/4 ведра или пять бутылок; бутылки в литр, в 0,6 литра, поллитра – все были узкогорлые и звались одним словом «полбутылки»; четверть бутылки и 1/8 бутылки звались в народе «мерзавчиками». Цена водки такова: 0,6 литра – 40 копеек, пол-литра – 20 копеек.

Так как кабак был государственный, то для работы в нем продавцу-кабатчику нужно было внести определенный налог, а это, разумеется, было под силу только богатым, состоятельным людям. В поповском кабаке кабатчиками работали приезжие со стороны. Например, в начале века (в 1903–1904 гг.) работал Бега – его из стариков редко кто помнит; после него – казак-вахмистр Василий Тимофеевич Бирюков – лысый краснорожий толстяк, ходивший в белом суконном пиджаке, как вельможа, были и другие, например, Арсентий Львович Кондрашов называл какого-то Козлова. Все кабатчики жили на втором этаже кабака. В обязанность кабатчиков входила также доставка спиртных напитков.

После распродажи водки в 1915 году кабак закрылся. Дом, где он находился, С. И. Патрин перевез к себе в х. Блинковский.